– Хорошо. Когда отпадет надобность во мне?
– Еще дня два-три, чтобы закончить здесь, потом назад – в Тебриз.
– А там?
– Там видно будет.
Если бы не водка, Эрикки обложил бы его трехэтажным матом. Он встал и взглянул на иранцев, стаскивавших оборудование в одну кучу для погрузки. Большая его часть выглядела совершенно обыкновенно. Когда он двинулся вперед, хрустя ботинками по снегу, его охранник бросился следом. Никаких шансов сбежать. За все эти пять дней ему не представилось ни единой возможности. «Нам нравится ваша компания», – как-то заметил Чимтарга, прочитав его мысли; его раскосые глаза прищурились в улыбке.
Наверху он увидел нескольких человек, демонтировавших мачты радаров. Пустая трата времени, подумал он. Даже я знаю, что ничего особенного в них нет. «Это не важно, капитан, – сказал ему Чимтарга. – Моему хозяину нравятся большие объемы. Он сказал брать все. Больше лучше, чем меньше. Да и вам-то чего волноваться – оплата у вас почасовая». – Снова смешок, без издевки.
Почувствовав, что у него затекла шея, Эрикки нагнулся вперед и коснулся руками носков ботинок, потом, не выпрямляясь, расслабил руки, дал голове свободно повиснуть и помотал ею туда-сюда, описывая как можно более широкий полукруг, чтобы ее вес растянул сухожилия, связки, мышцы и убрал спазмы, не форсируя процесс, используя только собственный вес головы.
– Что вы делаете? – спросил Чимтарга, подходя к нему.
– Здорово помогает от боли в шее. – Эрикки снова надел свои черные очки, без них отраженный от снега свет начинал резать глаза. – Если делать это упражнение два раза в день, шея болеть никогда не будет.
– А у вас тоже шея болит? Меня эти боли донимают постоянно, приходится ходить к врачу-хиропрактику раза три в год, не реже. Так это помогает?
– Стопроцентно. Мне это упражнение показала официантка. От таскания подносов целый день у них постоянно болят спина и шея, как и у пилотов – жизнь такая. Попробуйте, убедитесь сами. – Чимтарга наклонился, как Эрикки минуту назад, и помотал головой. – Нет, неправильно. Дайте голове и рукам повиснуть свободно, вы слишком напряжены.
Чимтарга последовал его совету, почувствовал, как в шее что-то хрустнуло, позвонки расслабились, и, когда снова выпрямился, он сказал:
– Это просто чудесно, капитан. С меня причитается.
– Считайте, что я расплатился за водку.
– Это стоит больше, чем бутылка вод…
Эрикки тупо уставился на него, когда из груди Чимтарга плеснуло кровью вслед пуле, прошившей его насквозь со спины, и только потом услышал сухой треск выстрела, за которым тут же последовали другие. Прятавшиеся в засаде горцы высыпали из-за камней и деревьев, издавая боевые кличи и вопя «Аллаху акбаррр», поливая огнем все вокруг. Нападение было коротким и жестоким. Эрикки видел, как люди Чимтарга валились, словно подкошенные, по всему плато; с ними быстро покончили. Его собственный охранник успел открыть огонь при первом выстреле, но в него тут же попали, и сейчас бородатый горец встал над ним и с торжествующим лицом добил его прикладом. Остальные бросились в глубь пещеры. Еще стрельба, потом все стихло.
Два человека направились к Эрикки, и он поднял руки, чувствуя себя глупо и беспомощно; сердце колотилось в груди. Один из иранцев перевернул Чимтаргу и выстрелил в него еще раз. Второй пробежал мимо Эрикки и запрыгнул в салон 212-го, чтобы убедиться, что там никто не прячется. Тот, что пристрелил Чимтаргу, выпрямился и теперь стоял прямо перед Эрикки, тяжело дыша. Это был маленький человек с оливкового цвета кожей, бородатый, с черными глазами и волосами, его одежда была грубой, и от него воняло.
– Опустите руки, – сказал он по-английски с тяжелым акцентом. – Я шейх Баязид, я здесь главный. Нам нужны вы и ваш вертолет.
– Чего вы от меня хотите?
Вокруг них горцы добивали раненых, снимая с трупов все мало-мальски ценное.
– Экстренная эвакуация. – Баязид чуть заметно улыбнулся, увидев выражение лица Эрикки. – Многие из нас работают на нефти и скважинах. Кто этот пес? – Иранец пихнул Чимтаргу ногой.
– Он называл себя Чимтаргой. Он был советским. Я думаю, еще и КГБ.
– Конечно, советским, – грубо сказал иранец. – Конечно, КГБ. Все советские в Иране из КГБ. Документы, пожалуйста. – Эрикки протянул ему свое удостоверение. Горец прочел его и кивнул, наполовину самому себе. И, к удивлению Эрикки, протянул удостоверение назад. – Почему вы возите эту советскую собаку? – Он молча слушал, темнея лицом, пока Эрикки рассказывал ему, как Абдолла-хан заманил его в ловушку. – Абдолла-хан не из тех, кого можно сердить. Руки у Абдоллы Жестокого очень длинные, даже в землях курдов.
– Вы курды?
– Курды, – ответил Баязид; солгать было легко. Он опустился на колено и обыскал Чимтаргу. Никаких документов, немного денег, которые он сунул в карман, больше ничего. Кроме пистолета в кобуре и патронов, которые он тоже забрал себе. – У вас бак полный?
– На три четверти.
– Я хочу лететь на двадцать миль на юг. Я покажу. Потом заберем раненого, затем полетим в Резайех, там больница.
– Почему не в Тебриз, это гораздо ближе.
– Резайех в Курдистане. Курды там в безопасности, иногда. Тебриз принадлежит нашим врагам: иранцам, шаху, Хомейни – разницы нет. Полетим в Резайех.
– Хорошо. Заграничная больница подойдет лучше всего. Я бывал там раньше, и у них есть вертолетная площадка. Экстренная эвакуация для них привычное дело. Мы там можем дозаправиться, у них есть вертолетное топливо, по крайней мере, оно у них было в… раньше.
Баязид на минуту задумался.
– Хорошо. Да. Летим прямо сейчас.
– А после Резайеха… что потом?
– Потом, если хорошо нам послужите, может быть, отпустим вас, чтобы вы забрали свою жену у хана Горгонов. – Шейх Баязид повернулся и крикнул своим людям, чтобы они поторапливались и садились в вертолет. – Заводите, пожалуйста.
– А что с ним? – Эрикки показал на Чимтаргу. – И с остальными?
– Звери и птицы скоро сделают здесь чисто.
Погрузка в вертолет и взлет не заняли у них много времени, Эрикки теперь наполняла надежда. Маленькую деревеньку они отыскали без труда. Забирать надо было старую женщину.
– Она наш предводитель.
– Я не знал, что женщины могут быть предводителями.
– Почему нет, если они достаточно мудрые, достаточно сильные и из хорошей семьи? Мы – мусульмане-сунниты, не левые и не еретики-шииты, которым, как скоту, нужен мулла между ними и Богом. Бог есть Бог. Летим прямо сейчас.
– Она говорит по-английски?
– Нет.
– Выглядит она очень больной. Она может не перенести перелет.
– На все воля Аллаха.
Однако она пережила часовой перелет, и Эрикки сел на вертолетную площадку. Заграничную больницу построили, оборудовали и содержали зарубежные нефтяные компании. Весь полет прошел на малой высоте, Эрикки держался подальше от Тебриза и военных аэродромов. Баязид сидел рядом с ним в кабине пилота, шесть вооруженных охранников сопровождали их верховную предводительницу в пассажирском отсеке. Она лежала на носилках, в сознании, но неподвижная. Страдая от сильной боли, но не жалуясь.
