Она еще колебалась, не зная, говорить ей с ним или нет. Но тут Бальфур, не дожидаясь ее решения, заговорил первый:
— Вы знаете этого человека.
Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос, и она кивнула, не поднимая глаз. В первый раз за все время у нее подступили к горлу рыдания, и она ничего не ответила.
— Хотите, я позову инспектора? — предложил Бальфур.
Кэтлин села к себе в машину:
— Скажите ему, чтобы он связался со мной. Покойный — мой бывший муж.
Быстро захлопнув дверцу, она включила мотор и сорвалась с места на пробуксовывающих колесах, только чтобы не показать врачу своего залитого слезами лица, затем, не проехав и двадцати метров, выключила мотор и разревелась.
— Неужели вы не могли сразу нам это сказать? — Инспектор Риз даже не пытался изобразить сочувствие.
— Я хотела заговорить с вами, но вы даже не взглянули на меня, — ответила Кэтлин. — А ваш сержант вообще не стал ничего слушать после того, как записал мою фамилию и адрес.
— Керр! — рявкнул Риз, призывая сержанта. Тот бегом прибежал в кабинет, одергивая мундир. — Я не знаю, как у вас тут принято поступать в таких случаях, но у нас в Стерлинге[1]свидетелей выслушивают до конца, какую бы чушь они ни несли, желая обратить на себя внимание.
Керр преданно кивал на все, что говорил ему инспектор из Отдела уголовного розыска, и только краснел как рак.
— Ладно. Покойника зовут Томас Уэст. Андерсон — это ваша девичья фамилия?
— Фамилия моей бабушки.
Инспектора это привело в недоумение, но, решив, очевидно, отложить выяснение этого вопроса на потом, он продолжал:
— Адрес?
— Улица Глостер-роуд в Кью[2]. Лондон.
— Давно вы в разводе?
Он помахал Керру, выпроваживая его из кабинета. Кэтлин заметила на его пальце золотое обручальное кольцо.
— Полгода.
— И давно живете в Шотландии?
— Уже месяц. Я работаю в фонде «We help»[3].
— Благотворительная организация, занимающаяся безнадзорными детьми?
Кэтлин кивнула:
— В том числе и безнадзорными. Вы не очень жалуете этот фонд?
Инспектор пожал плечами.
— Хорошо, конечно, когда помогают слабым и обездоленным. Только толку от этого никакого, — сказал он скучным голосом.
— Так уж и никакого? И почему же? — спросила Кэтлин, стараясь говорить спокойно.
— Никто же их не заставляет принимать наркотики и напиваться до идиотизма, — пояснил Риз. — Я знаю этих ребятишек. Они мои завтрашние клиенты. Рано или поздно они кого-нибудь укокошат, потому что не умеют иначе добывать деньги.
— Мы целенаправленно занимаемся этими детьми, чтобы дать им шанс.
— Супер! Готов благословить ваше начинание. Только постарайтесь не расстраиваться, когда поймете, что ваши старания были напрасны. Если не вытащить этих ребят из болота сразу же после рождения, то вы проиграли. Они вырастут такими же, как их родители. Или как их приятели, которые пошли по стопам своих родителей. — Подумав, он добавил: — Нет, неверно! Не после рождения.
— По-вашему, у этих детей есть все же какой-то шанс на первых порах, пока им всего несколько недель?
— У этих новорожденных нет ни единого шанса. Они рождаются уже готовыми наркоманами, оттого что их матери во время беременности пьют, и курят, и нюхают кокаин, и глотают таблетки.
— Вероятно, вы сторонник ограничения рождаемости среди людей, живущих на социальные пособия, — высказала свое предположение Кэтлин.
— А вы сперва поживите с мое да поработайте с ними лет двадцать. Посмотрел бы я, как вы тогда заговорили бы. Если у вас хватит терпения это выдержать.
— Это тема нашего разговора? — резко бросила Кэтлин.
Он устало усмехнулся:
— Чем именно вы занимаетесь в фонде? Вы не похожи на социального работника.
— А как именно должен выглядеть социальный работник?
Риз возвел глаза к небу:
— Значит, вы не социальный работник, верно? И чем же вы тогда занимаетесь? Я знаю, что вы сидите в офисе.
Кэтлин подняла брови:
— О-о? И откуда же вы это знаете?
— Это моя работа. — Риз наклонился к ней через стол. — Ну так как?
— Пиар, — призналась Кэтлин.
— Вот видите! — с торжеством произнес Риз, откидываясь на спинку кресла. — Вы снимаете жилье в Калландере?
Она кивнула.
— Собираетесь переехать поближе к офису? Фонд находится на Лох-Ломонде, верно? Сколько времени вы тратите на дорогу каждое утро? Час на машине?
— Поменьше, — ответила Кэтлин. — К чему эти расспросы?
Он покачал головой:
— Вы живете тут четыре недели и вдруг однажды утром обнаруживаете тело своего бывшего лондонского мужа. Я вправе поинтересоваться, что вы собой представляете. Зачем сюда приезжал мистер Уэст? По делам?
Кэтлин помотала головой:
— Он банковский служащий и работает в Лондоне. — Она назвала Ризу банк. — Он никогда не ездил в командировки. Даже если сейчас он приехал сюда по работе, я не представляю себе, что ему было нужно на Лох-Катрин.
— Может быть, вы?
К такому вопросу она была заранее готова.
— Наверняка не я. Томас не знал, где я нахожусь, и я позаботилась о том, чтобы он не мог меня отыскать. Если же он, вопреки ожиданиям, и разыскал бы меня, то, наверное, явился бы ко мне. Вам так не кажется?
— А он явился?
— Разумеется, нет, — рассердилась она.
Риз бросил на нее выразительный взгляд, ясно говоривший, что он сыт по горло ее враньем.
— Были у него здесь поблизости друзья или знакомые?
— Нет.
— Враги были?
— Возможно. Но никакие имена мне неизвестны.
Вошел Керр с кипой распечаток. Он сделал знак Ризу, показывая, что им нужно переговорить с глазу на глаз. Кэтлин ждала, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Керр наверняка звонил в Лондон и запросил оттуда все сведения о ней и ее бывшем муже. Конечно же, им все известно, а Кэтлин сама виновата, что не пробежала мимо своей дорогой. Что позвонила в полицию. Она не знала, как держаться, чтобы защитить себя от угрозы, надвигавшейся на нее сейчас в лице Риза, вооруженного пачкой бумаг.
