Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Все здесь было так же, как и пятьсот лет назад – той давней ночью, о которой она уже знала так много, присутствовала при этих событиях тогда. Снежная поземка кружилась и заметала порог. Сугробы, обычно белые и чистые, алели от сполохов охватившего башню огня.
– Пожар! Магистр! Пожар! Просыпайтесь!
Мальчишка, шестнадцатилетний подросток, чуть не кубарем скатывается по лестнице и несется к берегу за водой, размахивая пустыми ведрами.
Если верить легенде, мальчишку зовут Ганс Новак.
Затем она слышит грохот копыт и видит всадников – страшные, искаженные гневом лица за остроконечными забралами. Их клинки по рукоять в крови, а в глазах – волчья ярость. Деревушка за башней охвачена адским пламенем. И эти всадники появились здесь, чтобы не пощадить никого.
А вот и он. Ученый. Математик. Магистр. Тот, кого она, как ей кажется, знала всю свою жизнь. Он прыжками спускается с самой вершины башни, и кожаный плащ развевается у него за спиной.
– Демоны! – кричит он всадникам. – Я знаю, зачем вы здесь! Я вам не сдамся!
Из складок плаща он выхватывает меч Химмельклинге – Небесный Клинок, как он его называет. Последний прыжок – и вот его сапоги уже на снегу, а вокруг него всадники – восемь на одного.
Звон мечей разносится под сверкающим искрами небом. Магистр не просто ученый; он еще и фехтовальщик, владеющий древним искусством боя. При мысли об этом она улыбается. Фехтовальщик… Вот он выбивает из седла одного из всадников, затем летят наземь и второй, и третий. Но врагов разит не только Небесный Клинок – но еще и дуэльный кинжал, чье волнистое лезвие вонзается в щели меж их доспехов. Движения магистра быстры и точны – недаром его учили лучшие мастера Болоньи. Но силы его не бесконечны. Два всадника опутывают мальчишку веревками, валят наземь – деревянные ведра вылетают у того из рук и раскалываются от удара, вода разливается.
Прекращает блистать волнистый кинжал, затихает Небесный Клинок.
– Стойте! – склоняя голову, говорит человек в плаще. – Отпустите мальчика. Освободите его, и я покорюсь Гранд-Мастеру…
Автомобильный гудок прорезал ночную мглу и вернул ее в настоящее. Она повернула голову, убирая за ухо выбившуюся прядь. Если бы те, кто ждал в лимузине, имели возможность лучше рассмотреть ее, они заметили бы на ее шее, сразу под ухом, тонкий вертикальный шрам в три дюйма длиной. Скрывать его она не пыталась. Этот шрам – в самых разных смыслах – был знаком того, что она смогла выжить.
Но люди в машине не смели взглянуть на нее. Лишь один из них – бледный, сутулый, с огромной головой на тщедушном тельце – выбрался с заднего сиденья и, кутаясь в тонкое пальтецо, торопливо засеменил в ее сторону.
– Они нашли его! – выпалил он, подбежав, утер проступившую в уголке рта слюну и, захлебываясь словами, продолжил. – Они нашли главу пятерых. Они нашли его…
– Где?
– В Берлине! Как вы и подозревали!
Она бросила на башню еще один долгий взгляд.
Глаза ее – один голубой, другой серебристо-серый. Гетерохромия – случайная мутация, дар и проклятие. Не это ли делает ее взор таким гипнотическим?
Она откинула волосы назад, за воротник, направилась к машине, скользнула на заднее сиденье и поймала в зеркале заднего вида взгляд безымянного водителя.
– В аэропорт, – велела она. – Мы летим в Берлин.
– Слушаюсь, мисс Краузе, – кивнул водитель. Имя у него, конечно, было, только она не считала нужным запоминать его. – Уже едем, мисс Краузе.
– Галина, дорогая, – заговорил бледный мужчина, усаживаясь с ней рядом, – когда мы будем в Берлине…
– Тихо! – оборвала она. Бледный умолк на полувдохе, опустив взгляд на рубиновый кулон, блестевший меж лацканов ее пальто: морское чудовище из красного драгоценного камня.
Кракен[1].
Взревел мотор, и Галина Краузе в последний раз посмотрела на черный силуэт башни на фоне звездного неба.
Воображаемые языки пламени взметнулись выше и запылали ярче, как и всякий раз, когда она вспоминала ту далекую ночь.
– Итак, – шепнула она себе, – все начинается.
* * *
Почти в два часа ночи в той части немецкой столицы, что когда-то называлась Восточным Берлином, на бульваре Унтер-ден-Линден практически бесшумно, подобно огромной черной пантере, остановился автомобиль.
Водитель заглушил двигатель.
Долгие десятилетия улицу Унтер-ден-Линден, что по-немецки означает «под липами», рассекала надвое печально известная Берлинская стена. Теперь, когда Холодная война окончилась, а Берлинская стена пала, огромный бульвар вновь стал единым целым, в нем опять бурлила жизнь. На третьем этаже дома, под которым остановился лимузин, тускло светилось единственное окно. На мгновение в нем промелькнуло изможденное лицо старика, а внизу мчались автомобили, ревела публика в музыкальных клубах, торопливо шагали заполонившие бульвар пешеходы. Их ночь была в самом разгаре.
Все казалось обычным – таким же, как и всегда.
Но только казалось.
Генрих Фогель, ушедший на пенсию профессор астрономии Берлинского университета имени Гумбольдта, отошел от окна – он был очень взволнован.
Неужели величайшая тайна раскрыта?
Что теперь будет? С человечеством, со всем миром?
Старик подбросил дров в камин. Занялось красноватое пламя. Профессор опустился в кресло перед монитором и принялся исступленно печатать. Остановился. Заметил среди семи газет на столе перед собой парижскую вечерку «Монд». Сердце Фогеля сжалось. Вот уже два часа кряду он ждал звонка от старого друга Бернара Дюфора. Звонок всегда раздавался, как только в сети появлялся очередной зашифрованный кроссворд. Так происходило каждый второй понедельник месяца вот уже семнадцать лет. «R.I.P.» – привычная латинская аббревиатура, означающая «покойся с миром», – пряталась в каждом кроссворде. Но оценить весь сарказм этой шутки мог лишь тот, кто знал, на пересечении каких клеток искать: 48 по вертикали и по горизонтали.
Сегодня звонок так и не раздался. Кроссворд не появился.
Все, что оставалось предположить, – тщательно выстроенная и отлаженная система их связи рухнула. В их узком круге пробита брешь.
Профессор кликнул мышкой по кнопке «Отправить». Неужели его друг из газеты «Монд» покинул свой пост? Или хуже того: Дюфор не покинул пост – он погиб, защищая их общую тайну?
– В любом случае из Берлина пора убираться, – заключил профессор, вставая и оглядывая комнату. – Бежать и надеяться, что мой американский друг поймет мое послание… и вспомнит былые времена.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
