Книга Я не люблю пятницу - Марек Гот

Пробираясь между гниющих куч мусора, загромождающих улицы Нижнего Города, я пытался наметить план своих будущих действий. То, что из города нужно сваливать как можно скорее, не вызывало ни малейших сомнений. Но выходило так, что сваливать было особо некуда. Хоть Фаро и крупный промышленный центр, но из него ведут всего три пути. На севере заканчивается граница Федерации. Дальше — королевство Эврифен. Оно не участвовало в войне, но это не значит ровным счетом ничего. Оно вообще ни в чем не участвует. Король Гилдрой последние двадцать лет страдает какой‑то манией и поэтому въезд в королевство строго запрещен. Выезд тоже. Торговля ведется прямо на пограничной заставе. Пробраться в Эврифен — плевое дело, но первый же заяц, первая же белка или мышь донесет на меня патрулю и меня повесят. В лучшем случае. Обычно нарушителей границы там четвертуют. Так что на север мне не надо.

Если бы я отправился на восток, то попал бы в Леворт. Это уже земли Айта и оттуда открыт весь мир. Но в Леворт можно добраться только по тропе Норди, прорубленной цвергами прямо через хребет Фенрира. Нельзя ни свернуть, ни укрыться. Просто некуда. Я буду, как муха на ладони — только ленивый не прихлопнет. Пристать к каравану я не могу, в силу целого ряда причин, значит нужно брать с собой припасы, фураж, воду, дрова — в пути не встретится ничего, кроме камней. Восточное направление тоже отпадает.

Стало быть, остается только запад. Два месяца назад в Тако–Ито даже стал ходить поезд. Первый после войны. Но на поезде, на лошади или пешком напрямик я смогу добраться только до Тако–Но и Тако–Ито. Это чуть больше, чем ничего. Дальше не запад — Чужие земли. Людей там не особо жалуют, а потому они там и не живут. Из Тако–Но и Тако–Ито ведет только один путь — вниз по Гьёлль к Морю Рифф. Плыть долго да и перехватить меня можно в любой точке пути. Но если мои преследователи чуть замешкаются, то я успею миновать Черную топь, а может быть даже и плавни. А на равнине Печали они меня уже хрен найдут. Там куча городов, городков, деревушек и поселков. Значит мне надо на запад. Там хотя бы есть шанс проскочить.

Я был уверен, что мой внезапный работодатель не станет обращаться в военную полицию и вообще предпочтет обходиться без помощи государства. Но искать меня обязательно будет. Это уж — к гадалке не ходи.

А вообще‑то Виктор был прав — зря я осел в Фаро.

Здание, к которому мы подошли, находилось на самом берегу Эсты. Снаружи оно больше напоминало разрушенный хлев на покинутой ферме. На приземистом заведении, вполне пригодном для проживания очень низких карликов, отсутствовала даже вывеска — только белый крест, намалеванный известью на стене. Внутри было гораздо хуже, чем можно себе представить. Высота потолка достигалась тем, что сразу от порога ступени спускались в некое подобие земляного котлована. Свет из крохотных грязных окошек пробивался откуда‑то сверху. Продвигаться приходилось на ощупь, пока глаза привыкали к густому полумраку. Вонь стояла просто ужасающая — влажный речной воздух смешивался с запахами немытых тел, гниющей плоти, испражнений, блевотины и еще чего‑то столь же отвратительного. Я не удивился, если бы пришлось раздвигать эту атмосферу руками только для того, чтобы добраться до единственного столика стоявшего посреди зала. Он появился здесь явно только для нашей встречи — деревянные столы — слишком большая роскошь для баров Нижнего города. На мысль о том, что это именно бар, наталкивала импровизированная стойка — обтесанный валун, на котором в ряд стояли деревянные кружки. Но ни единой живой души в этой яме не было, что было очень–очень удивительно. Население Нижнего города превосходит по численности население Среднего и Центра вместе взятых. Жизнь тут начинается с заходом солнца, а до этого времени большая часть жителей прячется по домам, норам, ночлежкам и подобным заведениям. Да здесь сейчас должно быть человек сто как минимум. Но не было никого, даже хозяина. Отсутствие каких‑либо посетителей и присутствие столика привело меня к мысли, что Виктор специально арендовал это место только для того, чтобы поговорить со мной.

Это открытие мне крайне не понравилось.

— Карелла, а вы не могли отыскать более гнусную дыру для нашего разговора? — Я старался дышать ртом, но это слабо помогало. Проклятая вонь, казалось, впитывается через поры тела.

— Нет. Ничего, более гнусного, в Фаро не существует.

В первый момент я принял это за неудачную шутку, но, взглянув на собеседника, понял, что он и не собирался шутить. Это действительно была самая грязная, самая отвратительная забегаловка во всем Фаро.

— А могу я у вас спросить, почему мы пришли именно сюда?

— Можете. Только я вам не отвечу.

Ох, и славная у нас выходила беседа.