Вон плывёт против течения, медленно покачиваясь на волнах, старая газета. Под заголовком, набранным жирным шрифтом, сообщается сенсационная новость, которая была свежей ещё вчера или позавчера, а может, и на прошлой неделе.
Полицейский Бьёрк рассеянно прочёл:
НЕПРОБИВАЕМЫЙ ЛЁГКИЙ МЕТАЛЛ – РЕВОЛЮЦИЯ В ВОЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Шведский учёный разрешил проблему, над которой бились исследователи всего мира.
Бьёрк снова вздохнул. Вот если бы причиной всех войн были одни лишь мумрики! Кому бы тогда понадобилась военная промышленность?
Всё же надо взглянуть на стоявший не на месте автомобиль.
– Они сразу кинутся искать на рябине за развалинами, – уверил всех Калле, подпрыгнув от удовольствия.
– Наверняка, – согласилась с ним Ева-Лотта. – Другого такого сорочьего гнезда нет и в помине.
– Вот поэтому я и положил туда коротенькое послание Алым, – сказал Андерс. – Когда они его прочтут, то жутко разозлятся. По-моему, нам стоит остаться и ждать их нападения здесь.
Прямо перед ними на фоне бледно-голубого неба на холме возвышались полуразрушенные своды старого замка. Замшелая угрюмая крепость уже несколько веков была заброшена и обречена на одиночество и упадок. А далеко внизу простирались городские строения, и только кое-где отдельные домишки в нерешительности, словно колеблясь, вскарабкались на холм повыше, чуть приблизившись к исполину на вершине. На полпути к развалинам, выше всех, стояла старинная вилла, наполовину скрытая разросшимися кустами боярышника, сирени и вишнёвыми деревьями.
Эту тихую идиллию окружал полуразвалившийся забор. Удобно привалившись к этому забору, Андерс принял решение ждать отступления Алых здесь.
– «Недалеко от заброшенной крепости», – сказал Калле и плюхнулся на траву рядом с Андерсом. – Это как посмотреть. Если, к примеру, сравнить с расстоянием до Южного полюса, то Мумрика можно было бы спрятать в окрестностях Хэсслехольма. А потом спокойно утверждать, что он находится «недалеко от заброшенной крепости».
– Чистая правда, – подтвердила Ева-Лотта. – Мы же не сказали им, что сорочье гнездо надо искать сразу за крепостью. Но Аленькие такие тугодумы, что им это невдомёк.
– Да они на коленях должны нас благодарить! – с горечью сказал Андерс. – Пусть скажут «спасибо», что мы не спрятали Мумрика в окрестностях Хэсслехольма! Вообще-то так и надо было сделать, а не укрывать его рядом с виллой доктора Эклюнда. Мы им ещё любезность оказали!
– До чего ж мы добрые! – рассмеялась довольная Ева-Лотта. И неожиданно добавила: – Смотрите-ка, на крыльце ребёнок сидит!
И правда, на ступеньках веранды сидел маленький мальчик. Этого было достаточно, чтобы Ева-Лотта на время забыла обо всём на свете, в том числе и о Великом Мумрике.
Надо сказать, что в жизни Евы-Лотты, доблестного, храброго воина, были минуты, когда она проявляла женскую слабость, сколь ни пытался вождь Белой розы убедить её, что во время войны это недопустимо. Андерс и Калле всякий раз приходили в немалое изумление, когда видели Еву-Лотту с маленькими детьми. Они оба считали, что малышня – существа на редкость наглые, надоедливые, к тому же всегда мокрые и сопливые. Но, похоже, для Евы-Лотты они все до единого были очаровательными сказочными эльфами. Как только она попадала под их волшебные чары, её худенькое, как у мальчишки, тело амазонки смягчалось, и она вела себя, по мнению Калле и Андерса, просто по-дурацки: тотчас простирала к малышу руки, начинала лепетать не своим голосом, полным каких-то странных, нежных звуков, от которых Андерса и Калле аж передёргивало. Лихую, задорную Еву-Лотту словно ветром сдувало.
Не хватало ещё, чтобы Алые застали её в момент подобной слабости, опасались Калле и Андерс. Не так-то просто будет смыть подобное пятно со щита Белой розы.
Ребёнок на ступеньках конечно же заприметил, что за калиткой происходит что-то необычное, и теперь неспешно вышагивал по садовой дорожке. Увидев Еву-Лотту, он резко затормозил.
– Здрасте, – произнёс он неуверенно.
Ева-Лотта стояла за калиткой «с идиотской улыбкой на лице», как сказал бы Андерс.
– Здравствуй, – ответила она. – Тебя как зовут?
Ребёнок рассматривал её, широко распахнув серьёзные тёмно-голубые глаза; судя по всему, «идиотская улыбка» не очень-то его привлекала.
– Расмус меня зовут, – сказал он и большим пальцем ноги стал рисовать по гравию дорожки.
Потом подошёл поближе, просунул свою курносую конопатую мордочку сквозь доски забора и увидел сидевших на траве Калле и Андерса. Его серьёзное личико озарилось широкой, радостной улыбкой.
– Здрасте, меня Расмус зовут, – сообщил он.
– Да мы уж слыхали, – снисходительно ответил Калле.
– А сколько тебе лет? – спросила Ева-Лотта.
– Пять. А на будущий год будет шесть. А тебе сколько?
Ева-Лотта рассмеялась.
– На будущий год я уже буду старой тёткой. А вообще-то что ты здесь делаешь? Живёшь у Эклюндов?
– Не-а. Я живу у моего папы.
– А он живёт в этой Эклюндской вилле? – снова спросила Ева-Лотта.
– Ясное дело, живёт, – обиделся Расмус. – Иначе я не мог бы у него жить. Непонятно, что ли? – сказал он, как отрезал.
– Логика железная, Ева-Лотта, – заметил Андерс.
– Её зовут Эва-Лотта? – спросил Расмус, указав на Еву-Лотту большим пальцем правой ноги.
– Да, её зовут Эва-Лотта, и она говорит, что ты симпатяга, – совсем не обидевшись, ответила Ева-Лотта.
Поскольку Алых на горизонте ещё не было, Ева-Лотта быстро перелезла через калитку, чтобы быть поближе к симпатичному мальчугану. Расмус не мог не заметить, что хотя бы один человек из этой компании проявил к нему некий интерес, и потому решил тоже быть вежливым. Оставалось только найти подходящую тему для разговора.
– Мой папа делает железки, – подумав, сообщил он.
– Железки? – переспросила Ева-Лотта. – Он кровельщик?
– Нет, он профессор, который делает железки.
– Вот здорово! – обрадовалась Ева-Лотта. – Значит, он может что-нибудь сделать и для моего папы. Видишь ли, мой папа – пекарь, и ему просто необходимо много противней, а они, как известно, из железа.
– Я могу попросить его сделать железные противни для твоего папы, – любезно пообещал Расмус и сунул свою ладошку в руку Евы-Лотты.
– Слушай, Ева-Лотта, оставь ты этого младенца, – проворчал Андерс. – Алые вот-вот появятся!
– Да успокойся ты! – парировала Ева-Лотта. – Я им первая по шее надаю.
Расмус посмотрел на Еву-Лотту с восхищением.
– Кому ты надаёшь по шее? – переспросил он.
И Ева-Лотта рассказала Расмусу о славной войне Алой и Белой розы. О диких гонках по улицам и переулкам, об опасных заданиях и тайных приказах, о захватывающих ночных приключениях. А ещё о высокочтимом Великом Мумрике и о том, что Алые скоро появятся, злющие, как шершни, и какая тогда разразится великолепная битва.
