Книга Дело о таинственном наследстве - Татьяна Молчанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
– Спасибо, папочка, – кивнула Наташа, нагружая тарелку кулебякой, сыром и фруктами. – Поздно почивала, да. Не могла оторваться от Ольгиной книги, все ждала, что вот-вот там что-то интересное произойдет.
– Ты бы ни у Ольги книжки брала, а сама ей давала! – посоветовал Николай Никитич. – Вон, какую библиотеку уже собрала. Раз французов Оля так почитает, ну приобщи ее к Руссо, что ли, ежели еще не читала. Что вы там, барышни, из него любите? «Новая Элоиза»? Помнится, тебе понравилось… А уж через Юлию эту Элоизу и к его «Рассуждениям» перейти можно, все чтение полезное, нежели просто романами баловаться.
– Нет, «Рассуждения» Оленьке не подойдут. Серьезно слишком, – ответила Наташа, хрустя печеньем, – она и по романам толком ничего из прочитанного сказать не умеет. Или плачет, или умиляется. Над «Евгением Онегиным» три дня проплакала, говорит, Татьяну очень жалко, что «Она другому отдана и будет век ему верна!» А я спрашиваю: «Оленька, так почему тебе Татьяну жалко? Потому что она другому отдана? Или потому, что век ему верна будет?» Ведь разные же вещи, да, папочка? А она меня безнравственной обозвала и дальше плакать отправилась. А в чем же безнравственность, позвольте? Это вот за нелюбимого идти безнравственно, полагаю… А?
Но князь половину пылкого и, надо сказать, весьма вольного монолога прослушал, вернувшись к наблюдению за волнительными действиями садовника.
– Вот шельмец! – вырвалось у него, и он со всей быстротой, на которую был способен, поспешил из столовой.
Наташа выглянула в окно: Никанор гордо стоял около груши, принявшей форму строгого конуса. Деревце выглядело слегка голым и оттого страшно смущенным.
– Папочка, – высунулась в окно Наташа, стремясь привлечь внимание князя до начала головомойки, несомненно грозившей Никанору. – Я сегодня к Ольге, к вечеру вернусь.
– Да, да! – на ходу прокричал Николай Никитич. – Только к ужину воротись, гости будут. Граф Орлов с тетушкой представляться приедет.
– Так он недели три у тетушки гостит, что же это только сейчас к нам собрался?
– Разрывают графа на части: из столицы, молод, интересен, образован. Софи Зюм вон чуть ли не каждый вечер его к себе ангажирует!
Махнув Наташе рукой, князь медленно развернулся к Никанору, чья поза из гордой стала вдруг вызывающей и подобострастной одновременно.
Наталья поморщилась при упоминании имени Софи. Не любила она ее. А для Наташи нелюбовь к чему-то или к кому-то была чувством почти невозможным. Наташа очень ценила в людях естественность, ее душа откликалась на простое и искреннее общение. А Софи, с ее высокомерием, холодностью, вечной затянутостью в модные одежды и безупречной речью, была не очень ей понятна и приятна. Да и репутация…
* * *
Августовский день лился зрелым золотом солнца. Ни листочка, ни травинки не колыхалось в безветренной тишине. Звук колес маленькой Наташиной двуколки и цоканье копыт игреневой лошадки создавали звонкий ритмичный мотив, на который Наташа, едущая к дому Затеевой, напевала тут же сочиняемую песенку.
Зеленые Наташины глаза играли в солнечном свете: то темнели глубиной мелькавших в голове мыслей, то вспыхивали лукавым, озорным огоньком. Маленькие ямочки на щеках говорили о том, что все на самом деле не так серьезно, как иногда может показаться их хозяйке, а чуть крупноватый рот был будто бы и детским еще, но, вот – тень падает по-другому, и сложившаяся красота его пленяла воображение уже не одного молодого человека. У Наташи были замечательно густые, почти черные вьющиеся волосы, придававшие еще большую выразительность чертам чуть загорелого ее лица.
Ольга лежала в гамаке в саду, бездумно уставившись куда-то в кроны деревьев.
Девушка, больше похожая на барышню начала девятнадцатого века, а не его окончания, отличалась милой наивностью, трепетностью и добротой, иногда доходившей до самоотречения. Суждения поверхностны, желания мгновенны, ярки и непродолжительны и всегдашняя готовность верить во все, что бы ей ни говорилось…
Бело-розовое, как нежный французский зефир, лицо выражало восторг и удивление. Удивлялись кругловатые, в белых пушистых ресницах Ольгины голубые глаза. Восторгался – чуть курносый нос, который летом, несмотря на все предосторожности, покрывался крупными веселыми веснушками. Ольга жила мечтами о пышноусом принце, который когда-нибудь обязательно явится к маман и попросит руки, сердца и ее курносого носа…
Завидев Наталью, она спрыгнула на землю, да так неловко, что юбки задрались, обнаружив панталоны такого отчаянно розового цвета, что вызвали у Наташи страдальческую усмешку. Ну какого разумного отношения к жизни можно ожидать от 18-летней девушки, носящей такого цвета панталоны! Ольга, наскоро оправив платье, кинулась к подруге.
– Наташенька, как хорошо, что ты пришла! Я тут одна, поговорить не с кем. А сказать-то есть столько всего о… – и засмущалась. – Про… – попробовала она снова и опять замолкла…
Наташа улыбнулась:
– Про что, Оленька?
Ольга сильно покраснела. Щеки ее, и лоб, и даже подбородок залились нежным розовым цветом, что, однако, совершенно девушку не портило. Напротив, в сочетании с ярко-рыжими волосами и такого же цвета крупными веснушками, ползущими вверх к впечатлительным синим глазам, она стала похожа на наивную смешливую мадонну.
– Наташа, а что ты знаешь про графа Орлова, – наконец выговорила Ольга, – ну того, который к Феофане приехал? Я на днях его у Софи встретила, а вчера он нам визит краткий отдал. Я, как взглянула на него, так и вздоха сделать не смогла. Ну Байрон, вылитый Байрон! Наташенька, как хорош, как красив, какие манеры! Он вчера тетушке сказал, что не видел таких приятных людей, как у нас здесь, во всех столицах Европы. На меня глядя, сказал. А я, дура, лепетала что-то. Уже даже не помню что. А сейчас лежу и думаю, что ничего о нем и не знаю. Он про себя почти не говорит, все нас расспрашивает. Ему даже урожаи наши интересны и сколько грамотных у нас. Ох, Наташенька, глаза у него синие-синие и печальные такие, а фигура – как у Аполлона!
Протараторив все это на одном дыхании, Ольга замерла и с надеждой взглянула на подругу.
Наташа только вздохнула – Аполлоном Ольга считала любого мужчину, посетившего их дом.
Не дождавшись ответа от подруги, Ольга потупила глаза и прошептала:
– Наташенька, я, верно, влюбилась!
Та только покачала головой:
– Граф Александр Орлов сирота, имеет чуть ли не единственную родственницу – тетушку Феофану Ивановну Ровчинскую. Обучался в Павловском училище, Николаевской академии, брал курсы в университетах то ли Англии, то ли Германии, проявил отменную способность к языкам. Выполнял особые поручения в Царстве Польском, принимал участие в экспедиции французских войск в Сахару, нес дипломатическую миссию в нашей с Турцией войне. В общем, всего не упомню, что папенька рассказывал, но жизнь у него действительно, должно быть, интересная…
Наташа замолчала. Перед ее взором пронеслись картинки католических храмов, она услышала ржание верного, усталого от боя коня, почувствовала жар пустыни, заглянула в полные злобы глаза отчаянного турка… И вздохнула. Да, такая романтическая биография, скорее всего, не одной барышне голову вскружила… Странно, что Орлов до сих пор холост.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Дело о таинственном наследстве - Татьяна Молчанова», после закрытия браузера.