Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
Высадив единственного пассажира на посадочной площадке, рядом с экраном информатория, летун расправил покрытые металлической чешуёй крылья, и устало взмахивая, полетел обратно, в город. Да уж. Нашли, кого послать в такой дальний рейс – не могли дать особь помоложе? Таким старичкам только городские линии обслуживать. Надеюсь, он доберётся обратно…
Стоило сделать шаг, и экран ожил, электронный голос убеждал неразумного путника повернуть обратно, демонстрируя, что случилось с теми, кто всё же проник в Запретные земли. Я знала, что с некоторыми такой фокус проходил – они поворачивали назад, но только не я. Зря стараешься, дружок. Словно уловив мысль, информаторий икнул, мигнул, и, закашлявшись, погас. Видимо, его давно не посещала ремонтная бригада.
Подхватив нетяжелый рюкзачок за лямки, стала подниматься в гору, по давно вырубленным в промёрзшем грунте и осыпавшимся ступеням. Надо подняться где-то метров на двести – там должен быть прокол.
«Не могли сделать взлётную площадку поближе, чтоб ноги не ломать…» Впрочем, ругаться бесполезно – её просто не могли разместить рядом с зоной входа. Всё оборудование, в котором была хоть малая доля электроники, любило неожиданно и непредсказуемо выходить из строя, как раз в радиусе двухсот метров. Физики, изучавшие явление, пришли к выводу, что это вызвано каким-то излучением, им ещё неизвестным. Можно себе представить, что случится с летуном, заходящим на посадку, если в его полуживой голове откажет процессор…
Добравшись до металлического ограждения, окружающего зону проникновения чужого пространства в наш мир, оглядываюсь: горы и тучи, похожие на туман. Ничего похожего на привычный мир, значит, и прощаться не с чем. Только ледяной ветер обжигает щёки морозными поцелуями. Чёрт, может, всё-таки не стоит?
Я стояла перед низенькой оградкой, чем-то похожей на кладбищенскую, может символизмом? И огораживала она примерно такой же пятачок, что резервируют на двоих. Где-то два на два, ну может, чуть больше… унылый серый заборчик, по колено высотой, ограждающий совершенно пустой, на вид, клочок земли… Меня вдруг охватило такое чувство, словно пришла к могиле родителей: пришла спустя много-много лет после их смерти, и визит этот, для которого пришлось столько времени собираться с духом, совершенно бесполезный и тоскливый. На глаза навернулись слёзы – но всё же протянула руку, и передо мной появились амальгамовые концентрические волны, словно пальцы коснулись жидкой зеркальной поверхности. Едва вдохнув – лишь бы не передумать! – шаг вперёд. Ещё шаг – выдохни. Ты прошла. Ты справилась не только с неизвестностью, но и с самой собой.
За спиной осталась зима, а впереди простиралось лето. Лето. ЛЕТО. Ясное солнце, высокие облака, тёплый воздух, похожий на морскую воду, густое щебетанье птиц и кузнечиков, цикад; волнующееся море трав и цветов, густая полутень рощ, звонкая песня воды, совсем не похожая на стылое и медленное журчанье в зиме. Осмотревшись, покатала это слово на языке, но получилось не лето, а что-то вроде лииеето, сродни томного потягивания кошки перед жарким огнём камина. Здорово. Если бы это всё было ещё и в нашем мире…
– Лето! Вот здорово! – этот возглас вырвался помимо воли и удивил меня неизмеримо. Своей детскостью. Для меня нехарактерны такие молниеносные перемены в настроение… да и вообще – не на пикник выбралась. Следует помнить, чем чреват это благодушный, на первый взгляд, мир. Одёрнув себя таким образом, продолжила осматриваться.
Белый Волк. Нарушенный сон
Что-то потревожило его во сне. Что-то неуловимое, смутное, далёкое: где-то было произнесено слово. И даже не отзвук, а лишь далёкое дыхание воздушной волны коснулось ушей спящего. Этого оказалось достаточно, что бы прервать спокойное течение грёз. Огромный белый волк, дремавший в густой тени высокой, антрацитово-чёрной скалы, неторопливо поднялся, встряхнулся, так что во все стороны полетели листочки и хвойные иголки, и задумчиво посмотрел на восток. Слово было сказано там. Значит, опять кто-то прошел. Это же подтверждала и небольшая стая чёрных птиц, чьи тени скользнули по яркой зелени ложбины, в которой он отдыхал: словно случайно изроненное из крыла, на траву медленно спланировало потрёпанное перо. Ага. Как-то неоригинально.
С ленцой потянувшись и широко зевнув, зверь неторопливо приблизился к этому «привету», и осторожно обнюхал. Потом задрал лапу и помочился на него. Перо словно кислотой облили – оно начало съёживаться, шипя и истекая дымом, в то время как трава вокруг никак не реагировала на «процедуру».
Дождавшись, пока оно окончательно исчезнет, и пару раз чихнув от неприятной, ничего общего не имеющей с запахом обычного горелого пера вони, белый волк неторопливой трусцой направился на восток. Надо было взглянуть на того, кто прошел. Надо было понять: стоит вмешиваться или сразу опустить… лапы. Потому что, если сам прошедший не готов бороться – то лучше белый волк вернётся под сень своей скалы и вновь погрузится в бездумные, безмятежные грёзы. Это так приятно в летний, жаркий полдень… Почти так же, как и бежать, мягко и упруго переставляя лапы по сухой хвое, чувствуя как переливаются под кожей мышцы, наполненные энергией и силой. Давно он не чувствовал в себе такого подъёма, такого сжатия энергий, но и путники случались всё реже и реже. Да и то: далеко не все они интересовали хозяина здешних краёв, далеко не все…
Прошедшая
Дорогу я нашла почти сразу. Только задержалась немного, что бы переодеться в летнее.
К сожалению, попав в этот мир, мой комбинезон, созданный из натуральных тканей с вживлёнными элементами электронного управления, мгновенно стал обычной одеждой – электроника откинула свои виртуальные копыта. А я так надеялась, что этого не произойдёт! Так что, пришлось вручную потрошить его в попытках создать что-то вроде майки и шорт. Ну, если кто-нибудь пробовал использовать вместо портняжных ножниц и прочих швейных принадлежностей охотничий нож, то поймёт, каких усилий это стоило. Но, в конце концов, всё же получилось что-то вроде длинных – до колен, шорт, и майки с рукавами по локоть. Шедевром данные произведения назвать никто бы не рискнул, но ведь я не на бал явилась? Скатав и с трудом уместив в рюкзаке останки комбинезона (мало ли, вдруг пригодится) , с сомнением посмотрела на ботинки: едва ли они понадобятся, да и тащить не хочется. А бросить жалко. После недолгих колебаний, связала их шнурками и перекинула через нижнюю ветку сосны, где-то на уровне человеческого роста. Вдруг кому пригодятся?
Уже стоя на дороге, оглянулась на сосну, под которой переодевалась: бутсы всё ещё покачивались по инерции, жутко нелепые на ветке. Такие же нелепые, и может, чуть-чуть жалкие в своём соотнесению к человеку, как и все эти ленточки, клочки, носовые платки, завязываемые «на счастье» в, так называемых, святых и мистических местах. Нет бы людям подумать, что они делают: завязывают свою мечту на узел. Я невольно хихикнула, представив, как следующий исследователь с некоторым недоумением рассматривает мои ботинки, а потом его озаряет: ба! Да это же хорошая примета! И вот уже бедолага стягивает с себя ботинки, ну или кроссовки, и накидывает их на соседнюю ветвь… а через несколько лет вся ель будет увешана обувью. Этакая экзотичная мечта владельца обувного магазина.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
