Книга Повседневная жизнь Дюма и его героев - Элина Драйтова

А каким был Дюма в жизни? Сразу же оговоримся: постановка этого вопроса отнюдь не означает, что данная книга сведется к «истинному жизнеописанию» и что на ее страницах будут досконально изучаться факты из биографии великого писателя. Тем более что речь пойдет о художнике, литераторе, драматурге, любителе шуток и розыгрышей, о человеке, способном создавать и надевать маски.

Вот пример. Сохранилось предание о том, как Александр Дюма хотел развлечь Чарльза Диккенса, организовав для него романтическое приключение. Оба писателя уже были известными людьми, хорошо знали друг друга. Диккенс приехал в Париж и получил от своего французского собрата по перу оригинальное приглашение. Ему предлагалось явиться в назначенное время на некий парижский перекресток, где к нему должен был подойти незнакомец в маске и испанском плаще (как в романе!). Этот таинственный спутник должен был усадить Диккенса в карету и отвезти неизвестно куда… Нетрудно себе представить, что самому Дюма подобное приключение казалось чрезвычайно соблазнительным. Возможно, такого же мнения были бы многие любители его романов: нечто необыкновенное в один из обыденных вечеров! А вдруг карета привезла бы гостя в пещеру Монте-Кристо? Но… Диккенс не принял этого предложения. Почему? Трудно сказать. Может быть, он заподозрил за таинственным фасадом какую-нибудь дурную шутку. Может быть, взвесил все возможные отклонения от задуманного плана (что, если вместо посланца Дюма незнакомцем в маске оказался бы предприимчивый грабитель?). Возможно также, что Диккенс был куда более серьезным человеком, чем Дюма, и не представлял себя в атмосфере игры. А возможно, этого приглашения вовсе и не было. Кто поручится, что описанная красивая история — не плод фантазии самого Дюма или кого-нибудь из его почитателей?

Или другой пример. Литературный критик Гранье де Касаньяк обвинил Дюма в том, что одна из сцен его пьесы «Генрих III и его двор» почти дословно позаимствована у Шиллера. В своей статье он также привел фрагменты из текстов других писателей, перекликавшиеся с текстами Дюма. «Дюма ворует, — сделал он вывод. — Ему не нужно перо, ему хватает ножниц». Друзья романиста ожидали, что тот вызовет Касаньяка на дуэль. Однако Дюма придумал более остроумный способ самозащиты. Вскоре после появления враждебной статьи в театре Пор-Сен-Мартен состоялась премьера его новой пьесы «Анжела». Дюма послал Касаньяку билеты в ложу. Пьеса имела огромный успех; по слухам, сам Касаньяк увлекся и аплодировал вместе со всеми. Дюма же, убедившись в несомненном триумфе своего нового произведения и слыша в зале восторженные возгласы: «Автора! Автора!» — послал в ложу к Касаньяку нескольких слуг, которые отнесли незадачливому критику огромные ножницы и полное собрание томов «Зарубежного театра» в издании Ладвока. К этому странному подарку было приложено письмо Дюма, вежливо предлагавшее Касаньяку вооружиться ножницами и составить из фрагментов известных пьес других авторов пьесу не менее удачную, нежели «Анжела». Говорили, что Касаньяк не принял вызова, и это вполне понятно. Неизвестно, правда, имел ли место в действительности случай с необычной дуэлью на ножницах, и если да, то был ли он столь живописен? Если ничего подобного не было, то откуда взялся этот красивый вымысел?

Жизнь оригинального творческого человека всегда обрастает историями. Завистники придумывают их, чтобы очернить конкурента, друзья — чтобы защитить товарища и доставить себе удовольствие приятным воспоминанием, почитатели — чтобы приукрасить кумира. Сам человек также придумывает о себе истории или, скажем, приукрашивает уже существующие, чтобы поразить воображение слушающих или улучшить мнение о себе.

Вряд ли можно сказать, что Дюма занимался сознательной мистификацией публики на манер, скажем, В. Пелевина. Нет, то было другое время. Писатель привык к успеху, к интересу со стороны сограждан. Ему не претила слава, он искал ее и радовался ей. Но чем больше он стремился рассказать публике о себе, тем больше его мемуары походили на захватывающий фантастический роман, где гротескное изображение отдельных эпизодов просто поражает воображение.

Можно принимать эти рассказы на веру, можно считать их выдумками, можно, наконец, предположить, что не бывает дыма без огня. Скорее всего, Дюма не врал и не вводил в заблуждение. Он сам верил в то, что писал: все это могло произойти именно так.[6]А если могло, значит, произошло. Какой интерес писателю-романисту скучно рассказывать о том, что с ним происходило в жизни? Уж если писать, то захватывающе!

Несомненно, ряд эпизодов из «Моих мемуаров» можно отнести к разряду описаний, служащих автору для создания положительного мнения о себе. Но вместе с тем они являются и подлинным видением талантливого писателя, для которого жизнь, в том числе его собственная, не может не быть интересна, ярка, занимательна, не может не стать таким же произведением искусства, как и романы.

Так можно ли после всего вышесказанного взять на себя смелость утверждать, что следует отличать «истинного» Дюма от того образа писателя, который он оставил в своих мемуарах, заметках, в многочисленных анекдотах? Думается, нет. Более того, разделение истинной и творческой жизни любого художника — занятие не только неблагодарное, но и опасное: стремясь точно и документально осветить реальную жизнь писателя, можно начать копаться в грязном белье, а это еще никому не приносило творческого наслаждения.

То, что мы знаем о героях Дюма, — есть плод его изучения жизни и истории (куда более досконального, чем нас учили предполагать) и одновременно плод его фантазии, его эмоционального отношения к происходящему. То, что мы знаем о самом Дюма, складывается из его собственных описаний, мнений современников, выводов исследователей. И первое и второе есть творчество, которое в какой-то степени сближает Дюма и его героев. Он тоже становится героем некоего огромного произведения, саги о необычном талантливом человеке. Именно это позволяет нам поставить самого Дюма, образ которого подправлен и дополнен другими, в один ряд с персонажами его книг. Недаром в посвященном писателю фильме чешского режиссера Карела Кахини «Секрет великого рассказчика» (1971) любимые герои Дюма, которые никогда не предавали своего создателя, окружают его в последние минуты жизни: они, как живые, толпятся у его постели, провозглашая тост за его славу в веках.

А раз так, думается, мы вправе пуститься в путешествие по созданному Александром Дюма-отцом миру (выходит, он отец целого мира!) и, бросая взгляд на разные детали и оттенки повседневной жизни этого мира, включить в него и те живописные подробности, которые относятся к его собственной жизни. Возможно, это позволит нам узнать что-то новое не только о знаменитом французском писателе, но и просто о жизни… Давайте совершим это путешествие!