Гэврен медленно выдохнул, чтобы взять себя в руки.
— Хорошо. И вовсе ни к чему устраивать по этому поводу сцену на улице.
Фэрис улыбнулась.
— Очень даже к чему. Меня должны принять за строптивую девицу, а не за покорную мышку. И смотри, не забывай обращаться ко мне «ваша светлость».
— Вы же не придаете значения таким вещам, — напомнил ей Рид. Он посмотрел на Гэврена. — Правда?
— Здесь не пользуются титулами, поэтому, если я не буду пользоваться своим, они подумают, что я слишком безропотная.
— Упаси боже, — ужаснулся Рид. Фэрис посмотрела на него свысока, задрав свой длинный, с покрасневшим кончиком, нос, и кучер поспешно прибавил: — Ваша светлость.
Поскольку он был одет так же строго, как Гэврен, то казался намного старше Фэрис, хотя разница в их возрасте составляла лет пять.
Гэврен скрестил руки и вздохнул.
— Тогда командуйте нами, ваша светлость. Продолжать нам обмениваться колкостями на улице, ваша светлость? Если лошади замерзнут в упряжке, их владелец в Понторсоне, несомненно, потребует возмещения убытков. Ваша светлость.
— Конечно, отведите их в конюшню. Если они замерзнут в упряжке, из них получится очень несимпатичная статуя. А ведь вся улица выдержана в приятном готическом стиле. Было бы жалко испортить такой вид.
В «Белом руне» титулы оказались бесполезными, но деньги помогли получить комнаты и сытную еду, поданную на одном из хорошо вычищенных столов в общем зале.
Фэрис сидела между своими спутниками, не замечая взглядов других посетителей. Она стянула перчатки и, скомкав, бросила их на колени; рукава жакета задрались почти до локтей, но она была слишком голодна, чтобы обращать внимание на свою внешность. С преувеличенной осторожностью герцогиня взялась за ложку, но после первого глотка супа отбросила жеманство и с энтузиазмом принялась за еду.
Когда миски и тарелки опустели, хозяин гостиницы остановился у их стола и спросил, не хотят ли гости на десерт чего-нибудь сладкого или остренького.
— Ваша светлость? — спросил Гэврен, особенно подчеркивая титул.
Фэрис поставила кружку и милостиво кивнула хозяину.
— Да, пожалуйста.
— Чего именно, ваша светлость? — терпеливо уточнил Рид.
— И того и другого, пожалуйста.
Хозяин отошел, сделав вид, что не заметил жест Гэврена, требующего снова наполнить их стаканы.
— Вы такая прожорливая? — поинтересовался Рид у Фэрис. Потом повернулся к Гэврену: — Она такой родилась или ее так воспитали?
— Ее воспитали по-другому, просто она не всегда ведет себя так, как должна, и знает об этом. Может быть, здесь ее перевоспитают.
Фэрис невозмутимо начала намазывать маслом ломоть хлеба.
— Если меня примут, то этот ужин будет моей последней приличной трапезой на много лет вперед. Если нет, нам предстоит долгая дорога обратно в Галазон и еще более долгое объяснение, когда мы туда доберемся.
— Вас примут. — Голос Гэврена звучал веско и холодно. — Все улажено.
— Конечно улажено. Не знаю, почему мне вообще нужно в этом участвовать, если все обговорено заранее. Ты ведь прекрасно знаешь, Рид, что дома, в Галазоне, мне доступна гораздо более сильная магия, чем я могу приобрести здесь. Как, по-твоему, я открыла ворота? Ты слышал? Всего три слова: «мой дядя Бринкер». — Она покачала кружку с оставшимся элем и задумчиво посмотрела на колышущуюся пену. — Интересно, сколько он им заплатил, чтобы они не обратили внимания на мое плохое поведение.
Гэврен стукнул кружкой об стол.
— Выкиньте это из головы сейчас же, юная леди. Вы поступаете в колледж Гринло и должны постараться, чтобы вас не отчислили. — Он выразительно махнул рукой, требуя еще эля, а когда кружки снова наполнили, повернулся к Фэрис. — Вы считаете, что, если не поступите в Гринло, ваш дядя перестанет быть наместником Галазона? Надеетесь, что, восстановив против себя наставниц, чего-нибудь добьетесь? Что вы задумали? Сорвать поступление в колледж? Если вы полагаете, что мы будем нянчиться с вами всю обратную дорогу до Галазона ради того, чтобы ваш дядя до смерти замучил нас своими упреками, то я советую вам еще раз хорошенько подумать… ваша светлость.
Хозяин гостиницы вернулся с плоским блюдом, на котором лежал пирог с фруктами и кремом под глазурью из жженого сахара, и с плетеной корзинкой, выстланной водорослями и наполненной улитками и моллюсками, сваренными в своих блестящих раковинах. К этим деликатесам прилагалась миска чесночного масла и пригоршня острых приборов загадочной конструкции.
— Я знаю, что вы не в восторге от приезда сюда, — продолжал Гэврен, — но я не в силах понять причину. Некоторые многое отдали бы, чтобы оказаться на вашем месте. О, конечно, вы будете скучать по Галазону, но это для вашего же блага. Ведите себя хорошо и сосредоточьтесь на занятиях. По крайней мере, кое-чему научитесь, кроме умения сажать овес и подковывать коней. Да еще целых три года не увидитесь с дядей. Разве это вас не радует?
Фэрис выбрала моллюска и яростно ткнула в него вилкой.
— Если мне здесь не понравится, я всегда могу вернуться домой — уверена, что дядя мне разрешит, после того как выжмет из Галазона все, до последнего пенни.
— Если вас это не устраивает, — заметил Рид, — почему бы вам не научиться всему, что нужно, здесь, чтобы вы могли вернуться и поступать, как вам заблагорассудится, даже если вашему дяде хочется держать вас подальше от Галазона?
Гэврен шмякнул кружку на стол с такой яростью, что расплескал эль.
— Придержи язык, Дрейтон Рид. То, что ты говоришь, — просто вздор, а уж в присутствии герцогини — и вовсе непозволительно. Кто нам платит? Лорд Бринкер Налланин — глава рода.
Фэрис посмотрела на Гэврена с той же кривой усмешкой, что и недавно, у ворот.
— Бринкер Налланин является главой семьи до моего совершеннолетия, — напомнила ему она. — А что будет потом?
Гэврен нахмурился.
— Этого момента ждать еще не один год.
— Два года и двадцать три дня, — согласилась Фэрис. — Нет, я ошиблась. Следующий год — високосный. Значит, двадцать четыре дня. Ну так и что потом?
— Через два года и сколько-то дней, — ответил Гэврен, — вы узнаете, что для управления Галазоном нужно нечто большее, чем юридическое право.
Фэрис кивнула.
— Да, но встанете ли вы на сторону моего дяди против меня?
Выражение на лице Гэврена было в равной степени неодобрительным и подозрительным.
— Сначала мне надо посмотреть, как повлияют на вас три года в колледже Гринло. И не вздумайте задавать Риду тот же глупый вопрос.
— Да и не собираюсь! Я и так знаю, что он скажет.
— О, знаете, вот как? Хотелось бы послушать, — немедленно отозвался Рид.
