Слова комком застряли у него в горле.
— Да ладно, не прикидывайся умирающим от холода. Ты же эльф? У тебя есть волшебная сила. Эльфы не страдают ни от голода, ни от холода. Они их просто не чувствуют, если захотят.
Маленькому эльфу понадобилась куча времени, чтобы понять смысл этих слов, после чего он просиял.
— Правда? — радостно переспросил малыш. — Правда, я уметь выделывать это? А как это надо выделывать?
— А мне почём знать, — заорала женщина, — ведь это ты — эльф. А мы — несчастные людишки, тупые, недоразвитые, мы созданы для холода и голода! — голос человека стал по-настоящему злым.
Безмерный страх всё больше и больше переполнял маленького эльфа, комок в пересохшем горле поднимался всё выше, и наконец малыш разразился рыданиями. Это был плач без слёз, лишь стоны и подавленные всхлипывания. Женщина почувствовала его отчаяние, и мороз пробежал у неё по коже.
— Да что я такого сказала? — пробормотала она.
Маленький эльф продолжал плакать. Его душераздирающие стоны проникали прямо в сердце и, казалось, несли в себе боль всего мира.
— Ты ещё ребёнок, правильно? — спросила женщина спустя некоторое время.
— Да, недавно родившийся, — подтвердил малыш, — господин человек, — добавил он на всякий случай, стараясь найти слово, которое не звучало бы оскорбительно.
— И какие у тебя есть силы? — спросила женщина. — Выкладывай всю правду.
Эльф продолжал смотреть на неё. То, что она говорила, не имело никакого смысла.
— Какие силы?
— Волшебные. Всё, что ты умеешь делать.
— A-а, это. Я много умеешь. Дышать, ходить, смотреть, ещё я умеешь бегать, говорить… кушать, когда есть что кушать… — в голосе эльфа послышалась тоска и слабая надежда.
Женщина присела на пороге хижины, охватила руками голову и замерла. Потом поднялась.
— Ладно, всё равно я не смогла бы тебя прогнать. Заходи, можешь посидеть у огня.
Глаза маленького эльфа наполнились ужасом, и он попятился.
— Прошу тебя, господин человек, не надо…
— А теперь на тебя что нашло?
— Не надо огонь: я хороший. Прошу тебя, человек господин, не ешь меня!
— Что-о?
— Не ешь меня!
— Съесть тебя? Как это?
— Кажется, с розмарином. Моя бабушка так говорить, когда она ещё живая. Если ты себя плохо вести, придёт человек и съест тебя с розмарином.
— Она так про нас говорила? Очень приятно!
Слово «приятно» обрадовало маленького эльфа. Это слово он знал. Он почувствовал себя на верном пути. Малыш снова просиял и улыбнулся.
— Да-да, так. Бабушка говорить: «Люди ещё каннибалы, и это есть самое приятное, что иметь сказать о них»!
На этот раз ему повезло. Он хоть что-то сказал правильно. Человек не рассердился. Он пристально посмотрел на него и рассмеялся.
— На сегодня у меня уже есть ужин, — сказала женщина, — можешь заходить.
Маленький эльф медленно переступил порог. Всё равно снаружи он умер бы от холода. Двум смертям не бывать…
В жарком огне очага потрескивали еловые шишки, наполняя хижину запахом смолы.
Наконец-то долгожданное тепло и никакого дождя.
На огне жарился настоящий кукурузный початок.
Малыш, как зачарованный, не мог оторвать от него взгляд.
И тут произошло чудо.
Человек вытащил нож и, вместо того чтобы схватить его, эльфа, и разрезать на мелкие кусочки, разрубил пополам кукурузный початок и протянул малышу половину.
Но в душе маленький эльф всё-таки решил не доверять человеку до конца. Может, человек был и не таким уж плохим, а может, просто решил немного откормить его, пока не попадётся розмарин по дороге. Но кукурузу маленький эльф всё-таки съел. Ел он зёрнышко за зёрнышком, стараясь надолго растянуть удовольствие. Когда он доел, была уже глубокая ночь. Он погрыз кочерыжку, завернулся в свой жёсткий и мокрый плащ и заснул как сурок рядом с танцующими языками огня.
Глава вторая
Занимался серый, как всегда, рассвет. Тонкие лучи солнца струились между брёвнами хижины, переплетаясь с редкими витками дыма над тлеющими углями.
Маленький эльф проснулся от странного чувства. Он никак не мог понять, в чём дело, и вдруг до него дошло: ему совсем не было холодно, почти не хотелось есть, и ноги казались не такими ледяными.
Жизнь, оказывается, могла быть и прекрасной.
И человек его не съел!
Малыш радостно вскочил.
На пол упала шерстяная шаль. Грубая сероватая шерсть, дырка на дырке, но всё-таки настоящая шерсть. Человек укрыл его!
Так вот почему его ноги не были ледяными. Он задумался, зачем человеку нужно было его укрывать. Может, с насморком он был бы не таким вкусным?
Человек уже проснулся и возился с тлеющими углями. Чем-то похожим на маленькую лопатку он запихнул несколько углей в металлический шар с отверстиями, в середине которого уже лежала солома и мелкие сухие ветки.
Это занятие показалось малышу непомерной нелепостью, то есть как раз подходящим для человека.
Он ограничился тем, что молча протянул человеку шаль.
— Оставь её себе, — пробормотал человек, — ночью тебя трясло.
Он прицепил дымящийся металлический шар к шесту, который примостил себе на плечо.
— Я иду в земли Далигара, — отрывисто бросил человек. — Это наверху, на плоскогорье. Говорят, вода стекает оттуда вниз и там ещё есть возделанные поля.
Молчание. Маленький эльф пытался понять смысл всей этой информации.
Может, по правилам людской вежливости ему в ответ тоже нужно назвать место, куда он шёл?
Жаль только, что он никуда не шёл. Он просто брёл как можно дальше от места, где находился раньше и которого больше не существовало. Не то чтобы этого места совсем не было, оно было, но погребённое под болотной грязью и гнилыми листьями.
— Ты что, язык проглотил? Или тебе его мыши сгрызли?
— Здесь нет мыши, ваше превосходительство, — ответил малыш.
Наконец-то он вспомнил человеческое слово для уважительного обращения! На уважение лучше не скупиться, тем более что его человек казался совершенно сумасшедшим.
— Это называть собака, ваше превосходительство, и если он грызть мой язык — здесь быть кровь… — терпеливо и с почтением начал объяснять он, но человек перебил его:
— Ладно, ладно, хватит.
Человек пристально посмотрел на него и глубоко вдохнул, качая головой. Наверное, он был болен и не мог нормально дышать.
