Река, извиваясь гигантским питоном, ярко блестела на солнце.
Выложенная желтым камнем дорога, перевалив через сломанный подъемный мост надо рвом, спокойно ползла к сосновому бору вдали…
Ох уж этот мост! Ох уж этот ров! Что портило весеннюю идиллию — так это они.
Если со стороны более новой и совершенной Цитадели Аиста вотчина лордов Данзас могла считаться образцово-показательным фортификационным сооружением, достойным ежегодного имперского альманаха “Доктская архитектура”, то укрепления в месте единственного сухопутного подступа к Медной Крепи заслуживали осмеяния и всестороннего порицания.
Каменная облицовка рва от старости обваливалась почти по всей длине. Механизм, приводящий в движение подъемный деревянный мост, два месяца назад сломался и к починке его пока даже не приступали.
А вот к ремонту рва — приступили. Перекрыли заслонки в обоих его торцах, где ров примыкал к Ювеле. Воду изо рва откачали. Утонувшие во рву каменные плиты подняли, рассортировали и принялись чистить от водорослей…
Да только вот неделю назад старший мастер каменщиков, приглашенных специально для этой работы с севера, выяснив, что Рутгер намерен задержать жалованье еще на полмесяца, от расстройства ушел в запой. Вслед за тем разбрелись по окрестным деревням и все его рабочие.
Так что в итоге ров стоял осушенный, каменные плиты валялись, предоставленные сами себе, и конца-края ремонту видно не было…
Рутгер, хмуро озираясь, перешел ров по деревянному мосту, приложил ладонь козырьком ко лбу и вгляделся в приветливо зеленеющие дали.
Кто это там на дороге, а? Или померещилось?
Нет, не померещилось.
Карета, запряженная четверкой лошадей. Рядом с ней — двое богато одетых всадников.
С расстояния всадники казались незнакомыми. А впрочем, лысый пузанчик на гнедом скакуне был похож на нотариуса
Рутгер гадливо поморщился.
Он терпеть не мог всех этих крючкотворов и бумагомарателей. Какой демон их несет?
Что-то подсказывало лорду, что едут они, увы, не за тем, чтобы осчастливить его вестью о троюродной тетушке-миллионерше, которая скоропостижно скончалась в чужедальней стороне, завещав Рутгеру все свои сундуки, набитые серебром, самоцветами и кристаллами прайма, а также доходное поместье. И не для того, чтобы сказать, что его старший брат, безупречный Бертольд нашелся, и не просто “нашелся”, а нашелся в свите Императора, главным помощником Императорского Казначея… Вскоре сам ход событий подтвердил правоту лорда.
Упитанный господин с лысиной спешился и, держа коня в поводу, вежливо поприветствовал Рутгера:
— Да удлинятся дни Данзаса, ваше сиятельство! Я — нотариус Пратт.
Представился и плюгавый человечишко, что ехал вослед нотариусу.
Он спрыгнул на землю, отряхнул камзол и прекрасно поставленным голосом сказал или, правильнее было бы выразиться, провозвестил:
— А я глашатай Жозеф!
— И кого же вы собираетесь оглашать?
Глашатай ответил Рутгеру деловитым кивком — мол, погоди секундочку, сейчас сам услышишь.
И, набрав в легкие воздуху, глашатай громким, отлично поставленным и как бы промасленным голосом промолвил:
— Их сиятельство владетельный Гуго, лорд Ферткау, также рекомый Красным Глазом!
Рутгер поморщился.
Он с детства терпеть не мог зануду и жадину Гуго.
Всегда старался держаться от него подальше, хотя судьба то и дело сталкивала их на узкой тропе — в последний раз когда они ухаживали за Миллой, славной дочерью лорда Пью…
Впрочем, Гуго отвечал Рутгеру взаимностью. Какого же ляда теперь лорд Ферткау явился к нему в гости?
Тем временем, глашатай Жозеф распахнул золоченую дверцу кареты и на желтый гравий дорожки ступил сам Гуго.
Лорд Ферткау был высок, нескладен, бледен лицом и имел узкие гнилые зубы человека жестокого и экономного.
Растительность на его лице колосилась как-то ну очень своеобычно — его широкие густые бакенбарды неважно рифмовались с жидкой, уже тронутой сединой бороденкой.
Но важнейшей приметой лорда был механический левый глаз.
Поговаривали, что своего родного глаза Гуго лишился в драке с матерью, которая была женщиной горячей и тяжелой на руку. А потому один из его героев, гениальный изобретатель Бонавентура, изготовил для лорда новый глаз, основанный на принципах прайм-оптики.
— Здравствуй, Рутгер! — довольно беспардонно сказал Гуго и посмотрел на лорда Данзаса в упор.
— И тебе не болеть, — почесывая затылок, ответил Рутгер. — Что привело тебя в мои владенья?
Но вместо ответа Рутгеру Гуго смешался и побудительно посмотрел на лысого нотариуса. Мол, теперь твоя песня, уплачено.
Тот вмиг приосанился, прочистил горло и изрек:
— Властью, данной мне Верховной Коллегией Делопроизводителей Империи Доктов, я, нотариус Якоб Пратт, довожу до вашего сведения, сиятельный Рутгер, лорд Данзас, что ваши владения в составе замка, именуемого Медная Крепь, а также прилежащих к нему земель и построек по описи Имперской Книги Всеобщего Учета, с сегодняшнего дня, с этого часа, переходят во владения сиятельного Гуго, лорда Ферткау…
— Что за вздор? — наморщил лоб Рутгер. Давно он не слышал столь наглых речей и столь вопиющей чуши.
Однако лысый нотариус был невозмутим и продолжал:
— Вам вменяется в обязанность освободить новые владения лорда Ферткау незамедлительно. В случае вашего неподчинения лорд Ферткау имеет право выдворить вас силой.
— Чего-о?! — взревел Рутгер. — Этими землями владел мой отец! Этими землями владел мой дед! Прадед! Прапрадед! Я знаю всех своих предков до семнадцатого колена! И все они, разрази меня гром, владели этим замком, вот этой вот речкой, всеми теми полями и лесами! Что, вообще говоря, происходит?!
— Меньше нужно было играть в карты, должничок, — криво усмехнулся Гуго.
— Мои долги — это мое дело! — все больше распаляясь, кричал Рутгер. — Я всегда отдаю долги! Я никогда не мошенничаю с долговыми расписками! Это кто угодно подтвердит! И, если уж на то пошло, я абсолютно точно знаю, что Гуго среди моих кредиторов нет!
С последними словами Рутгер посмотрел на нотариуса Пратта. Мол, вы-то как представитель закона и порядка должны понимать такие элементарные вещи.
— До вчерашнего дня меня среди кредиторов действительно не было. Но со вчерашнего дня — я есть! — и с торжествующим видом Гуго вынул из рукава пачку измятых долговых расписок, общим числом два десятка. — Я выкупил все твои долги, малыш Рутгер. И теперь ты должен одному мне. Но надо же какая незадача! Мне, в отличие от предыдущих твоих кредиторов, не нужны ни деньги, ни прайм. Мне нужен только твой замок. Один он. И больше ничего.
