Рекс отлично понимал, что неписаные законы школьной иерархиибольше не подпустят его и близко к новенькой, но он все-таки слонялсяпоблизости от нее, прислушивался, пользуясь своей невидимостью. На самом делеэто была не настоящая невидимость, ну и что? В черной рубашке и черных джинсах,с черными крашеными волосами, Рекс мог легко затеряться в тени, притаиться вуглу. Не так уж много было в школе таких, как Тимми Хадсон. Большинство ребят спреогромным удовольствием не обращали никакого внимания на Рекса, и на егодрузей — тоже.
Очень скоро Рекс кое-что узнал о Джессике Дэй.
Мелисса и Десс сидели на своих обычных местах в школьнойстоловой.
Он опустился на стул напротив Мелиссы. Она, по обыкновению,сидела, стыдливо натянув рукава чуть ли не до самых кончиков пальцев — словнобоялась, что к ее рукам кто-нибудь случайно притронется. Она слушала плеер… Изкрошечных наушников едва слышным шелестением доносились мощные аккорды тяжелогометаллического рока. Мелисса терпеть не могла большие скопления народа. Стоилоей оказаться посреди более или менее приличной однородной группы — и она совсемтерялась. Даже тогда, когда она находилась в классе среди учеников, ей ужестановилось весьма и весьма не по себе. В столовой, посреди пронзительногонепрерывного шума, без наушников она бы не выдержала.
Десс ничего не ела. Даже вилкой по тарелке кусочки не гоняла.Сидела, сложив перед собой руки и разглядывала потолок сквозь солнцезащитныеочки.
— Еще один год здесь, — выговорила Десс. —Сколько же еще терпеть эту отраву?
Рекс уже готов был выразить согласие, но что-то остановилоего. Все лето он с ужасом думал, что впереди — еще целый год, этих жуткихбольших перемен, что придется прятаться от ослепительных светильников здесь, всамом темном уголке. Но почему-то сегодня ему было хорошо в школьной столовке.
Совсем недалеко, через несколько столиков, сидела новенькаядевочка в окружении новых знакомцев.
— Ну да, — сказал он. — Или нет. Видите этудевчонку?
— Угу-м, — отозвалась Десс, не отрывая взгляда отпотолка. Что она там, пластины звукоизоляционные, что ли, считала?
— Новенькая. Ее зовут Джессика Дэй, — сообщилРекс. — Она из Чикаго.
— А мне-то что? — равнодушно осведомилась Десс.
— Она только что приехала. Несколько дней назад. Вдесятом классе.[1]
— Вот скукотища.
— Она совсем не скучная.
Десс вздохнула, опустила голову и стала рассматриватьновенькую девочку через темные очки. Немного погодя она фыркнула:
— Ну, надо же! Первый день в Биксби, а уже в центревнимания. Только лично я ничего интересного в ней не нахожу. Точно такая же,как прочие сто восемьдесят семь.
Рекс покачал головой. Он собрался было возразить Десс, ноосекся. Для того чтобы сказать об этом вслух, он должен был быть уверен в своейправоте на все сто. И уже в который раз за этот день он приподнял своитолстенные очки над переносицей и посмотрел на Джессику Дэй невооруженнымглазом. Столовка превратилась в яркое размазанное пятно, но Джессику он даже натаком расстоянии видел четко и ясно.
Полдень уже миновал, а ее Фокус не потускнел. Он оставалсянеизменным. Объяснение этому могло быть единственное.
Рекс вдохнул поглубже.
— Она — одна из нас.
Десс тупо уставилась на него. Наконец, ее лицо отразилонечто отдаленно напоминающее интерес. Мелисса заметила перемену в своих друзьяхи недоуменно посмотрела на них. Она слушала — но не ушами.
— Она? Одна из нас? — переспросила Десс. — Неможет быть. Да ее можно выдвигать на выборах мэра кандидатом от нормальных.
— Послушай меня, Десс, — настойчиво проговорилРекс. — У нее есть Фокус.
Десс прищурилась — словно бы попыталась увидеть то, чтовидеть мог только Рекс.
— Может быть, вчера ночью к ней притронулись или ещечто-нибудь в этом духе.
— Нет. Слишком сильный Фокус. Она — одна из нас.
Десс снова вперила взор в потолок и с легкостьюпрофессионала придала лицу скучающее выражение. Но Рекс отлично знал, что сумелзавладеть ее вниманием.
— Ладно, — уступила Десс. — Если она вдесятом, так, может быть, мы с ней на каком-нибудь предмете пересечемся.Погляжу на нес.
Мелисса, все время кивавшая головой в такт музыке, кивнулачуть более заметно, чем обычно.
14:38 Десс
Когда Джессика наконец уселась за стол перед последнимуроком, она чувствовала себя совершенно изможденной. Скомкав листок срасписанием, она сунула его в карман. Ей уже было все равно, в ту класснуюкомнату она попала или не в ту. С огромным облегчением она швырнула на полсумку с учебниками, которая в течение дня становилась все тяжелее и тяжелее итолстела, будто работник-новичок в компании «Баскин Роббинс».[2]
Первый день занятий в школе всегда бывал трудным. Но покрайней мере в Чикаго Джессику в этот день всегда встречали знакомые лица истоль же знакомые коридоры и классы школы номер сто сорок один. А здесь, вБиксби — сплошные недоразумения. Да, эта школа была поменьше чикагской сто сорокпервой, но все классные комнаты здесь размещались на первом и единственномэтаже, и к тому же еще имелась куча пристроек и фургончиков-трейлеров. Поискинужного класса за пять минут перемены превращались для Джессики в подлиннуютрагедию.
Джессика терпеть не могла опаздывать. Она всегда ставиласвои наручные часики на десять минут вперед. А уж сегодня, в первый день вновой школе, ей меньше всего на свете хотелось опоздать и воровато прокрастьсяв класс, чтобы потом все таращились на нее, красную от стыда и не знающую, кудаприткнуться. Но она опять справилась. Звонок еще не прозвенел. Весь деньДжессика ухитрялась успевать найти нужную классную комнату вовремя.
Ученики медленно заполняли класс. К концу первого дня новогоучебного года все выглядели слегка обалдевшими. Но какими бы они ни былиусталыми, некоторые из них все же замечали Джессику. Похоже, тут уже все зналипро новенькую, пожаловавшую из большого города. В свой старой школе Джесс былавсего-навсего одной учащейся из двух тысяч. А тут она стала просто-такизнаменитостью. Но хорошо, что хоть встретили дружелюбно. Целый день ей всепоказывали дорогу, улыбались, учителя просили встать и представиться. Так что кконцу дня Джесс уже отработала «тронную речь».
