Она слабо улыбнулась, все еще глядя на огромный дом.
— Но я не смогла ответить на все ваши вопросы, и это вызывает у вас подозрения, не так ли, мистер Мак-Леллан? Не забывайте, прошло уже двадцать лет с тех пор, как я покинула… — она запнулась, — свой дом.
Вот именно это колебание и вызывало недоверие Уокера. Да, она прекрасно осведомлена о деталях, касающихся семьи Далтонов, но Далтоны не раз были в центре внимания прессы, поэтому любой при желании мог бы узнать о них немало интересного без особого труда. За последние пять лет Уокер доказал несостоятельность притязаний двух женщин, каждая из которых также называла себя Амандой Далтон.
Поместье Джесса Далтона оценивается сейчас в десятки миллионов долларов, поэтому неудивительно, что появляются женщины подходящего возраста и соответствующей внешности, выдающие себя за его давно пропавшую внучку. Особенно теперь.
Но эта Аманда Далтон отличается от прежних претенденток. В отличие от тех, энергичных, нетерпеливых, чересчур эмоциональных, эта женщина ведет себя спокойно и осмотрительно. Она как будто постоянно настороже. Не пытается склонить его на свою сторону, не путается в ответах и не старается их угадать, отвечает спокойно и сразу или же говорит: «Не знаю», «Не помню».
Что это? Не смогла узнать из газет или действительно провалы в воспоминаниях?
— Двадцать лет, — повторил Уокер, изучая ее профиль.
Она пожала плечами:
— Много ли человек обычно помнит из детства? Отдельные моменты, мимолетные образы… Причудливое смешение событий, похожее на лоскутное одеяло. Помню ли я то лето, когда мне исполнилось девять лет? Кое-что помню. Как оно начиналось, например. Уже в мае стояла жара. Как сегодня. Пахло жимолостью. Так же, как сейчас. И воздух был так же неподвижен и тяжел, как сегодня, в преддверии грозы. Казалось, она ждет там, за горами. Если прислушаться, можно услышать гром. Вот… слышите?
Уокер не позволил себе поддаться мечтательным ноткам в ее голосе.
— В это время года здесь часто бывают грозы.
Еле слышный смех сорвался с ее губ:
— Да, конечно. Скажите, мистер Мак-Леллан, если вы мне настолько не доверяете, почему привезли меня сюда? Вы же могли просто отказаться, когда я это предложила. Или предоставили бы Далтонам мне отказать. Вы могли бы отложить поездку, настоять на том, чтобы дождаться результатов анализа крови. Ведь они могут дать окончательный ответ.
— А могут и не дать. К генетическому анализу крови многие суды относятся с сомнением, в особенности в тех случаях, когда требуется вынести решение о наличии родственной связи между дедом и внучкой.
— Да, если бы мой отец был жив, все было бы проще. Как вы думаете, это правда? То, что Далтоны несут в себе признаки безумия?
— Брайан Далтон был всего лишь несчастным, но не безумным человеком. Ну что же, поедем к дому. Ваш… Джесс уже ждет.
Аманда повернулась и быстро пошла к дороге. Уокер увидел, как она едва заметно вздрогнула, увидев табун лошадей, пасшихся вдалеке. Лошади, по-видимому, заметили появившихся людей и двинулись к ним. Нахмурившись, Уокер направился к машине.
— Вы боитесь лошадей? — спросил он, заводя мотор.
— Что вы сказали? А… я их просто не очень люблю. Так вы говорите, сегодня соберется вся моя семья?
Уокер не мог сказать наверняка, означала ли эта резкая перемена темы разговора что-либо еще, кроме естественного волнения перед предстоящим событием. Поэтому он воздержался от комментариев. Просто ответил на ее вопрос.
— Джесс говорит, все должны собраться. Кейт постоянно живет в «Славе». Рис и Салли тоже сейчас дома.
— Они оба не женаты?
— Да. Рис совсем было собрался жениться несколько лет назад, однако Джесс… решил эту проблему по-своему.
Аманда взглянула на Уокера, словно хотела о чем-то спросить, но в это время машина свернула на подъездную дорожку, усыпанную гравием, и перед ними предстал величественный особняк. Казалось, он поглотил все внимание Аманды. Интересно, подумал Уокер, о чем она сейчас думает, что чувствует.
Это был один из самых великолепных особняков американского Юга, когда-то названный «Слава Далтонов». Впрочем, на протяжении целого столетия все называли его просто «Слава», возможно, потому, что это название необыкновенно подходило массивному величественному зданию. Перед домом росли две такие же величественные древние магнолии с белыми цветами, словно вылепленными из воска. Вместе со старыми дубами, кизиловыми деревьями, мимозами, азалиями, вечнозелеными кустарниками они создавали великолепный ландшафт, центром которого был сам дом, совершенный, словно драгоценный камень в золотой оправе. По фасаду его тянулась колоннада — десять белых колонн; четыре из них чуть выдвигались вперед, поддерживая фронтон, так что дом, казалось, тоже выступал вперед, как будто приветствуя гостей.
— Вы разбираетесь в архитектуре? — спросил Уокер.
— Нет.
Он остановил машину, выключил мотор и снова взглянул на нее. Она не отрывала глаз от дома, но ее лицо было совершенно спокойно.
— В те времена, когда строилась «Слава», колонны служили символом богатства и величия. Самые богатые люди могли позволить себе четыре колонны, редко какая семья — шесть. А вот Далтоны поставили десять.
Аманда, казалось, с трудом отвела глаза от особняка и посмотрела на Уокера. Выражение ее лица было все так же безучастно, а в дымчато-серых глазах по-прежнему ничего нельзя было прочесть, но у Мак-Леллана возникло ощущение, что она напугана. Очень напугана. Однако голос ее звучал спокойно, в нем даже появились едва заметные нотки любопытства.
— А вы эксперт по семейству Далтонов, мистер Мак-Леллан?
— Можете называть меня Уокером.
Он и сам не понял, как у него вырвались эти слова. Ведь с самой первой их встречи он старался сохранять с ней нейтральные, даже официальные отношения.
— Нет, я не эксперт. Просто увлекаюсь историей этих мест. Хобби. А семья Далтонов является центром местной истории.
— Вы, по-моему, как-то сказали, что и ваш отец, и дед были поверенными Далтонов?
Она не хочет заходить в дом, понял Уокер. Оттягивает этот момент.
— Да, верно. Мы в этих местах относительно недавно. В 1870 году мой дед выиграл в покер тысячу акров далтоновских земель и построил дом примерно в миле к западу от того холма. Он приехал из Шотландии практически нищим, а здесь стал вполне зажиточным человеком. Со временем Далтоны даже простили ему, что он назвал дом в честь карты, принесшей ему выигрыш.
— По-видимому, я должна все это помнить, не так ли? Но, к сожалению, этого я не помню. И как же он назвал свой дом?
— «Козырной король». И дом, и название сохранились до сих пор, хотя вражда давно забылась.
Уокер не стал комментировать то, что она не помнит единственный дом в округе, соседствующий со «Славой». Вышел из машины, открыл ее дверцу. Аманда не двинулась с места. Он подождал, пока она подняла на него глаза.
