— Я не скажу ни слова, пока не узнаю, в чем дело, — отчеканила я.
Альварес, который был примерно на две головы выше меня, шагнул вперед и оказался совсем близко. Подозреваю, он сделал это для того, чтобы напугать меня. И надо признаться, ему удалось достичь своей цели. Я почувствовала, как у меня вспотели ладони. Меня затрясло, впрочем, не столь сильно, чтобы он заметил.
— Утром Натаниэля Гранта убили, — сообщил он.
— Мистера Гранта убили? — переспросила я, не в силах поверить в то, что услышала.
— Да. — Альварес впился в меня взглядом.
Глаза защипало от навернувшихся слез. Тяжело сглотнув, я быстро смахнула слезы рукой.
— Бедный мистер Грант, — пролепетала я. — Как это случилось?
— Я надеялся, что вы поможете мне в этом разобраться.
Я отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые все-таки покатились по щекам. Слова комом застряли в горле.
— Кажется, вы неплохо его знали.
Я замотала головой, глотая слезы и вытирая щеки рукой. Зная за собой привычку принимать все близко к сердцу, я давно научилась контролировать свои чувства. Отец всегда говорил мне: «Не важно, что ты чувствуешь, Джози, главное — никому этого не показывать. В бизнесе чем больше ты откроешься, тем больше потеряешь».
И я твердо следовала этому правилу, когда работала в Нью-Йорке на крупный аукционный дом «Фриско», пока не оказалась на месте главного свидетеля обвинения по делу о махинации с ценами, выдвинутого против моего босса. Меня доконал не столько сам процесс, который действительно стоил мне немалых нервов, сколько поведение моих коллег. Меня начали игнорировать даже те, кому я полностью доверяла. Меня избегали, словно я была прокаженной, и очень скоро вынудили уйти из компании. А через месяц не стало отца, и мой мир рухнул.
Хотя я почти оправилась, мне с огромным трудом удавалось сдерживать свои чувства — точнее, я совершенно не могла их контролировать. Я словно превратилась в сплошной комок нервов.
Пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний, я встряхнула головой и, взглянув на Альвареса, выдавила улыбку.
— Понимаю, глупо себя так вести. Ведь я практически не знала мистера Гранта. Мы познакомились всего пару недель назад. И поглядите, что со мной творится! — Я вытерла вновь набежавшие слезы. — Просто новость оказалась шокирующей. Он был очень милым человеком.
— Расскажите о нем, — попросил Альварес, прислонившись к бетонной стене.
Я помолчала, соображая, с чего начать.
— Он был похож на Санта-Клауса, как его обычно представляют: такие же борода, живот и жизнерадостность, только он был небольшого роста и слегка усохший.
— Как вы познакомились?
— Он хотел продать часть своей мебели и кое-какие изящные вещицы.
— Ни с того ни с сего?
— Не совсем. Понимаете, его жена умерла около трех месяцев назад. А дом, в котором они жили, огромный. Впрочем, вам это известно. Так вот, мне показалось, он хотел переехать в дом поменьше.
— Ладно, а где вы были этим утром? — с мягкой настойчивостью повторил Альварес.
— Это когда… когда его убили?
— Медэксперты пока устанавливают время смерти.
Я кивнула.
— Я просто не могу поверить… Мистера Гранта убили… Простите… Хорошо… Дайте подумать… — Я вздохнула. — Сюда, — я обвела рукой склад, — я приехала около восьми утра и провозилась здесь примерно до одиннадцати десяти — одиннадцати пятнадцати. Потом я отправилась к мистеру Гранту и была у его дома в половине двенадцатого. Мы договорились с ним о встрече, но дома его не оказалось.
— Как вы это узнали?
— Мне никто не ответил, хотя я долго звонила в дверь. Потом я обошла дом и постучалась на кухню. Я даже заглянула в окна, но ничего не увидела.
— И что вы тогда сделали?
— Я решила, что мистер Грант перепутал день. В его возрасте это не редкость.
Альварес согласно кивнул.
— И что потом?
Я пожала плечами:
— Немного посидела в машине. А без пятнадцати двенадцать снова позвонила в дверь на случай, если в первый раз он просто не услышал. Потом оставила ему сообщение на автоответчике и вернулась на работу. Я собиралась перезвонить ему попозже, потому что не была уверена, что он знает, как пользоваться автоответчиком. — Я улыбнулась сквозь слезы. — Он был прекрасным человеком. Что произошло?
— Мы еще не знаем. А вы?
— Я? Ничего.
— Уверен, что это не так. Вы были с ним знакомы, и вы были у его дома этим утром. Может, будет лучше, если вы проедете со мной в полицейский участок?
— Зачем? — мгновенно насторожилась я.
— Чтобы ответить на другие вопросы.
— Я не могу. У меня много работы.
— Боюсь, придется. Это очень важно. Мне действительно нужна ваша помощь.
Я задумалась о том, как поступить. Я не до конца разобралась с имуществом Уилсона, а до предварительного показа оставалось всего лишь два дня. Впрочем, с разборкой вполне могла справиться и Саша, которая как дипломированный историк-искусствовед занималась у нас оценкой вещей. Эрик после выволочки наверняка станет работать старательнее. Ну, а Гретчен? Она будет, как всегда, держать оборону. Так что препятствий к посещению участка у меня не было. Тем не менее я сказала:
— Думаю, мне лучше позвонить адвокату.
— Почему бы не попросить его встретиться с вами в участке? — предложил Альварес.
— Пусть он сам решит.
— И кто ваш адвокат?
Я задумалась, к кому бы обратиться. По работе мне постоянно приходилось общаться с адвокатами, но еще ни разу я не обращалась к ним за личной надобностью.
Макс Биксби первым пришел мне на память. Я познакомилась с ним сразу, как переехала в Портсмут. Он был тогда очень дружелюбен, и после отличался вежливостью, никогда не отказывал в помощи.
— Я позвоню Максу Биксби, — решила я.
— Он хороший человек, — согласился полицейский.
Я направилась в офис, чтобы поговорить с Гретчен. Возле двери я остановилась и оглянулась на Альвареса. Тот провожал меня темным взглядом и, казалось, видел насквозь.
— Могу я вас кое о чем спросить?
— Конечно. Но не обещаю, что отвечу.
Я кивнула. Неожиданно на глаза снова навернулись слезы. «Как некстати!» Я отвернулась и смахнула их.
— Как его убили? — тихо спросила я.
— Мы это выясняем, — покачал он головой.
Я закрыла глаза.
— Он был дома?
— Да.
— Один?
— Да.
— Этим утром?
