И тут неожиданно трое громил пустились наутек, громко стуча сапогами по булыжной мостовой. Женщина не обладала солидной комплекцией, отчего ее победа казалась просто невероятной и даже смешной.
Хотя лорд Кинкейд в результате варварского нападения мог теперь видеть мир только одним глазом, он сразу по достоинству смог оценить отвагу своей спасительницы – женщина стояла перед ним в одной белой фланелевой ночной рубашке, закрывающей ее всю, от шеи до кистей рук и ступней босых ног, ее грудь вздымалась, щеки пылали, глаза сверкали. Светлые волосы, заплетенные в две толстые косы, достигали ей до талии, а лицо незнакомки лоснилось, будто кто-то только что смазал его маслом.
И тут виконт словно увидел всю картину со стороны, причем ситуация представилась ему настолько комичной, что, несмотря на боль во всем теле, он едва не расхохотался.
* * *
Мисс Дейзи Моррисон стояла у окна своей комнаты в гостинице «Золотой орел» и рассеянно смотрела вниз, на конный двор. Конечно, более приятно было бы смотреть на вид перед фасадом гостиницы, а заодно иметь комнату побольше и не такую горбатую кровать. Рядом находилась маленькая гостиная, настолько тесная, что, как сказал бы ее отец, в ней негде было повернуться даже кошке.
Еще перед отбытием из дома все предупреждали их с сестрой, что не дело двум молодым леди отправляться в путь в одиночку. Разумеется, они были не совсем беззащитны, с ними был кучер Джерри: один только вид его громадной фигуры, спутанных черных волос и нависающих косматых бровей над почти черным из-за долгой работы в угольной шахте лицом мог бы отпугнуть кого угодно. Да она и сама не слишком боялась нападения: пусть бы только кто-нибудь осмелился приблизиться к их экипажу – она так бы обработала нахала своим острым язычком, что он бы тут же трусливо убежал, поджав хвост.
Все это так, но мама предупреждала, что разбойники не могут знать ее, Дейзи, так же хорошо, как все знакомые и незнакомые на многие мили вокруг Примроуз-Парк. Они, например, вряд ли осведомлены, что лучший способ поведения, когда она ринется в атаку, – это отступление. Кроме того, миссис Моррисон пыталась объяснить дочери, что по дороге в Лондон следует избегать встреч с незнакомыми людьми; такие хорошо воспитанные молодые леди, как она и ее сестра Роуз, не должны ради удовольствия разъезжать по стране без горничных, грумов и компаньонок или старших родственников.
– Но мне уже двадцать пять лет, – вполне резонно возразила Дейзи. – Я и есть старшая родственница. Мое присутствие делает путешествие Роуз вполне респектабельным.
Миссис Моррисон беспомощно посмотрела на нее и лишь пожала плечами. Как можно объяснить этой решительной молодой леди, что двадцать пять лет – это не слишком солидный возраст для серьезных дел, если только не считать серьезным делом, к примеру, замужество?
Было бы глупо, продолжала настаивать на своем Дейзи, отягощать себя возней со слугами только затем, чтобы отослать их обратно домой, едва они доберутся до тетушки Пикеринг. Также нечего рассчитывать на то, что дядюшка примет целый батальон слуг, которых надо к тому же еще и кормить; хватит того, что она попросит его оказать гостеприимство двум его племянницам на целый сезон.
– Если ты подождешь, Дейзи, дорогая, пока мой зять не ответит на твое письмо, то за тобой наверняка пришлют экипаж со слугами; тогда тебе не придется ехать в этом ужасном старом рыдване твоего дедушки, – робко заметила мать.
Дейзи с присущей ей неуемной энергией отвергла все предупреждения и советы. Роуз сравнялось уже девятнадцать лет, она была неописуемо хороша собой и достаточно богата, но дома для нее совсем не было женихов, если только не считать мистера Форбса или мистера Кемпбелла. Оба они были фермерами, добропорядочными и солидными людьми, но ни один из них не казался Дейзи достойным руки сестры. В Лондоне Роуз должна встретить лорда и сделать блестящую партию.
Отец Дейзи и Роуз умер два года назад; мать же никогда не удалялась от дверей дома, где она безбедно прожила тридцать лет, дальше чем на две мили. Двадцатипятилетняя Дейзи, ведя дом и распоряжаясь огромным богатством, которое отец накопил за десятилетия, занимаясь таким неджентльменским делом, как добыча каменного угля, отлично понимала, что ее участь жены фермера совсем не подходит ее любимой младшей сестре.
И вот теперь две девушки, одержимые желанием узнать побольше о хороших манерах, направлялись в Лондон: Роуз – чтобы впервые выйти в свет, Дейзи – в качестве ее сопровождающей. Их вез преданный Джерри в ужасном, скрипящем, видавшем виды экипаже. Отец, при всем его невероятном богатстве, не желал тратить заработанные нелегким трудом деньги на такие пустяки. Наверное он был скупым, подумала Дейзи, но ничего, тем больше останется на приданое Роуз.
К счастью, сегодня они наконец доберутся до цели своего путешествия. Правда, они так и не получили ответа дядюшки Пикеринга на их просьбу о гостеприимстве. Не беда, родственники приглашали их приехать в прошлом году, как только закончился траур. Тогда Дейзи не смогла поехать, потому что надо было уладить дела после смерти отца; тогда она еще не понимала, что потребности Роуз не терпят отлагательства и куда более важны, чем все остальное.
Дейзи вздохнула, рассеянно глядя, как работники чистят конюшню. Она натирала лимонным маслом лицо, что делала каждое утро еще с тех пор, когда ей было семнадцать и миссис Хэнкок, жена приходского священника, рекомендовала ей это средство от веснушек. Как ни странно, она до сих пор не потеряла веру в это снадобье, хотя оно ни разу не помогло и веснушки обсыпали ее нос со всех сторон, особенно летом.
Слуги в гостиницах обычно относятся к таким людям, как они с сестрой, с презрением, не выдавая его тем не менее ни словом, ни жестом. Вот и теперь им, конечно же, предложили далеко не лучшие помещения: пришлось согласиться на эти комнаты только потому, что они приехали накануне поздно вечером, а здесь не было ни шума, ни суеты, как бывает в переполненных гостиницах.
Девушка оглянулась на высокую ухабистую кровать, в которой мирно спала ее младшая сестра. Как ей только удается это? Возможно, все дело в том, что сейчас еще очень рано, а кому охота вставать ни свет ни заря!
Дейзи растерла масло по лицу.
Что ж, по крайней мере она была не единственной на Божьем свете, кто встал в такую рань. Дилижанс, который только что отправился в путь, увез множество заспанных пассажиров; к тому же и слуги уже работали на конюшне, да еще остался этот джентльмен, стоявший прямо под ее окном и ожидавший, Когда запрягут лошадей в его коляску.
Дейзи отметила с некоторым одобрением, что он достаточно молод и держался прямо. Коляска незнакомца показалась ей очень красивой, хотя и не совсем практичной, так как была рассчитана только на двоих; пара лошадей тоже производила отличное, впечатление, так что ей даже захотелось набросить что-нибудь на себя и, спустившись во двор, получше ее рассмотреть. Увы, леди не пристало так поступать, тем более забывать о собственных делах.
А вдруг в гостинице вспыхнет пожар, он посмотрит вверх, увидит ее сестру, бросится на помощь, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и вынесет Роуз на руках из огня, испуганную, но невредимую? Они только взглянут друг на друга, и Дейзи сразу поймет, что ей незачем ехать в Лондон, чтобы найти для малышки достойного мужа. Тогда они, не теряя времени, повернут назад и, вернувшись домой, устроят роскошную свадьбу.
