– Луи одержим этой идеей, – сказал я. – И оченьдавно. С годами его одержимость победила здравый смысл. И сейчас он не всостоянии думать ни о чем другом.
– А что, если я действительно вызову ее из царства мертвых?Думаешь, это принесет облегчение и избавит обоих от страданий?
– Нет, едва ли. Впрочем, не знаю. Но любой исходпредпочтительнее той муки, которой сейчас терзается Луи. Конечно, я не имеюправа просить тебя об этом. И вообще не должен встречаться с тобой. И тем неменее мы все связаны – Таламаска, Луи и я. Да и Вампир Лестат тоже. Именно изтайных глубин Таламаски до Луи де Пон-Дю-Лака донесся рассказ о призракеКлодии. Предполагается, что впервые он явился одному из наших агентов – женщинепо имени Джессика Ривз, – ты найдешь ее имя в архивах.
– Да, я слышала эту историю, – сказала Меррик. –Все случилось на Рю-Рояль. Ты послал Джесс Ривз на поиски новых сведений овампирах. И она вернулась с целым ворохом драгоценных свидетельств,неопровержимо доказывавших, что в том доме когда-то жила девочка по имениКлодия, бессмертное дитя.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Я допустилошибку, поручив Джесс работу, для выполнения которой она была еще слишкоммолода. И потом... – Я запнулся, но все же через силу договорил: – Джессникогда не обладала твоими способностями.
– История Клодии рассказана в книгах Лестата, но ее сочли зафантазию, – задумчиво продолжала Меррик. – А ведь там упоминалось и одневнике, и о четках, и о старой кукле. Если не ошибаюсь, эти вещи до сих поростаются у нас. Ты сам спрятал их в подземном хранилище лондонской Обители.Обитель в Луизиане тогда еще не была создана.
– Так ты сумеешь помочь Луи? – спросил я. – Хотявернее будет спросить, согласна ли. В том, что ты с этим справишься, я несомневаюсь.
Она медлила с ответом. Когда-то в этом самом кафе началасьнаша с Меррик совместная история.
Как я тосковал по ней все это время! Даже не думал, чтоновая встреча и разговор с ней доставят мне столь сладостную муку. Произошедшиес Меррик перемены приводили меня в восхищение: после долгого обучения по другуюсторону океана от французского акцента не осталось и следа, и теперь онаговорила почти как коренная жительница Британии. Несколько лет она провела в Англиирядом со мной.
– Ведь вы с Луи встречались, – вновь заговорил я,стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. – И ты знаешь, что это онпопросил меня обратиться к тебе с этой просьбой. Ему достаточно было всего лишьоднажды встретиться с тобой взглядом, чтобы понять, каким даром ты обладаешь.
Она молчала.
– «Я повстречал настоящую ведьму, – сказал мне тогдаЛуи. – Она меня не испугалась и пригрозила, что призовет на помощьмертвых, если я не оставлю ее в покое».
Меррик кивнула, и взгляд ее, обращенный на меня, былсерьезен.
– Да, все так и было, – наконец произнесла она едваслышно. – Как говорится, наши пути пересеклись. – Она помолчала,погрузившись в воспоминания, и неожиданно добавила: – Но я встречала Луи деПон-Дю-Лака много раз и впервые увидела его, когда была еще совсем маленькой.Просто раньше мы с тобой об этом никогда не говорили.
Я был поражен. Впрочем, мне следовало бы знать, что онащедра на сюрпризы.
Меррик восхищала меня безмерно. И я не мог скрыть, что, каквсегда, любуюсь ею, что мне нравится простота ее облика, ее белаяхлопчатобумажная блузка с глубоким вырезом и короткими рукавами и нитка черныхбус вокруг шеи.
Глядя в ее зеленые глаза, я неожиданно испытал острый стыдза свои откровения. Луи не принуждал меня обратиться к Меррик. Это была мояидея.
Но я не намерен начинать повествование с подробного описанияугрызений собственной совести.
Позвольте мне только заметить, что мы с Меррик были непросто служителями одного ордена – Таламаски. Нас связывали более глубокиеотношения, и в первую очередь наставника и его ученицы. Мало того, было время,когда мы едва не стали любовниками. Однако этот период длился недолго. Ксожалению.
Она пришла к нам еще совсем девочкой и заявила, что посвоему происхождению принадлежит к клану Мэйфейров, точнее, к егоафро-американской ветви, ведущей свое начало от белых ведьм, о которых она,однако, мало что знает. Эта босоногая девочка исключительной красоты, на однувосьмую негритянка, забрела в луизианскую Обитель и сказала: «Я слышала о вас.Вы мне нужны. Я вижу то, чего другие не видят. А еще я умею разговаривать смертвыми».
Насколько мне помнится, с того дня прошло больше двадцатилет.
Я тогда занимал пост Верховного главы ордена и велприличествующую джентльмену спокойную и размеренную жизнь уважаемогоруководителя со всеми плюсами и минусами каждодневной рутины. Однажды срединочи меня разбудил телефонный звонок, и я услышал в трубке голос своего давнегодруга и соратника Эрона Лайтнера.
– Дэвид, – сказал он, – ты непременно долженприехать. Это просто потрясающая настоящая находка! У нас появилась ведьма,обладающая таким сильным даром, что у меня нет слов его описать. Дэвид, поверьмне и приезжай как можно скорее...
Не было в те дни человека, которого я уважал и ценил больше,чем Эрона Лайтнера. За всю мою жизнь – и как человека, и как вампира – я любилтолько троих. Эрон Лайтнер принадлежал к их числу. Вторым был и остается ВампирЛестат. Вместе со своей любовью он подарил мне чудесное волшебство мира инавсегда оборвал мою смертную жизнь. Вампир Лестат сделал меня бессмертным иневероятно сильным даже для вампира, единственным в своем роде.
Что касается третьего любимого мною существа, то это МеррикМэйфейр, хотя именно ее я изо всех сил старался забыть.
Но сейчас речь идет об Эроне, о моем старом друге Эроне, свьющейся седой шевелюрой, острым взглядом серо-голубых глаз и пристрастием ккостюмам из индийской льняной ткани в полоску. И о девочке по имени Меррик,какой она была много лет назад, когда казалась таким же экзотическим дивом, какбуйная тропическая флора и фауна ее родины.
– Ладно-ладно, дружище, я приеду. Но разве нельзя было сэтим подождать хотя бы до утра?
Я отлично помню свой ворчливый тон и добродушный смех Эронав ответ на мое недовольство.
