Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Антон не верил, что все это происходит именно с ним. В доме появились дорогие продукты, аппаратура, а вскоре вся семья переехала в трехэтажный коттедж под охраной восьми здоровенных детин. Во дворе был бассейн, под домом — гараж, в котором стояли «Мерседес», «Крайслер» и микроавтобус. Мать преобразилась до неузнаваемости. Антон уже не видел ее стареньких костюмов и дешевой косметики учителки французского. Отчим покупал и покупал для нее баснословно дорогие вещи, приставил личного визажиста, причем делал он это такими ускоренными темпами, словно стыдился ее прежнего вида. Антон не успевал следить за переменами в своей жизни и по малолетству считал, что пришла золотая пора, о которой часто говорила мама: «Наступит день, Антошка, когда ты почувствуешь себя счастливым, и все у нас будет хорошо…» Но он думал, что уже счастлив, раз жива мать и в доме есть все необходимое. И теперь он, словно во сне, пытался привыкнуть к переменам. Пытался привыкнуть быстро, поспевая за действиями отчима. Раньше жизнь Антона тянулась как пленка на мамином магнитофоне — размеренно и медленно. Теперь же казалось, что появившийся в ее жизни мужчина нажал кнопку ускоренной перемотки. В доме стали появляться обеспеченные люди — знакомые отчима и партнеры по работе — и с чувством плохо скрытой брезгливости бросать косые взгляды на мальчишку и его мать. Эти двое словно мешали нормальному течению жизни, словно были из другого, чуждого им мира. Иногда эти деловые и дружеские встречи затягивались до утра и сопровождались питьем дорогостоящих напитков и карточными играми. На кону стояли суммы, от которых Антона коробило. К отчиму он обращаться боялся, мать же отделывалась односложными фразами, говорила, что Николай Владиславович является директором завода буровой техники. Что такое отцовская любовь, Антон узнать так и не успел. Первым чувством, которое он испытал к новому человеку, стала ненависть.
Николай Владиславович ударил по лицу мать уже через месяц совместной жизни. Простить такое пятнадцатилетний пацан не мог никому и ни при каких обстоятельствах. Его кулак врезался в подбородок отчима уже через секунду после случившегося. Мальчишка стоял напротив стокилограммового мужика как ощетинившийся волчонок и ждал расправы. Однако отчим, который даже не пошатнулся после удара, пошевелил нижней челюстью, словно вправляя кости на место, и спокойно проговорил:
— Молодец, пацан. Далеко пойдешь. Если не остановят. А ты, дорогая, прости, больше не повторится. Похоже, и мне привычки менять надо.
В последующем подобное действительно не повторилось, но изменить отношение Антона к отчиму это уже не могло. Напротив, мальчишка все стал делать вопреки желаниям Николая Владиславовича. Отчим хотел отправить пасынка на лето в Германию, «посмотреть мир», а тот все три месяца проработал на заводе токарем. На заработанные деньги купил себе одежду по средствам, а все подаренные «прикиды» сложил в сумку и оставил в кабинете Николая Владиславовича. Тот смирился, но сумку перенес в комнату Антона: «У меня места там нет…» Потом последовало предложение «отмазаться» от армии: «Меня уважаемые люди в городе не поймут, если мой сын будет служить…», однако до службы было еще далеко, но этот разговор лишь отдалил отчима с пасынком.
А потом убили мать…
Поначалу Николай Владиславович отказался жить с волчонком, и Антон попал в детский дом. А бывший отчим, радуясь, видимо, тому, что не успел оформить документы на усыновление, пропал из виду. По окончании милицейского вуза Антон пошел в кадры Управления внутренних дел и написал заявление с просьбой принять на работу в уголовный розыск. Его вело только одно чувство — найти того, кто сделал его сиротой. Найти и воздать по заслугам. Тогда Антон еще не видел различия между сыском и правосудием… И только когда возмездие было свершено, но не его руками — Антон узнал о смерти человека, повинного в гибели его матери, из сводки, — он задумался над тем, кем стал бы, совершив убийство сам.
Наверное, именно эта минута раздумья и дала ему возможность принять приглашение полковника Быкова войти в штат Управления собственной безопасности ГУВД. Откуда было знать ему, неопытному оперу, что за его судьбой, еще когда сидел он за учебной скамьей в школе милиции, давно следил видавший виды полковник милиции…
Теперь милиция стала полицией, но ничего в жизни Антона не изменилось. Вот уже несколько лет он занимался тем, что выводил на чистую воду предателей в погонах.
Но за месяц до того, как Копаев вошел в штат УСБ, состоялась та памятная встреча с не случившимся отчимом. Прознав, что бывший пасынок служит в уголовном розыске, Николай Владиславович почувствовал необходимость встретиться с человеком, с которым жил когда-то в одном доме. И Антон, усмехнувшись, согласился на встречу. Его разбирало любопытство. Он никак не мог понять, как человек, вызывавший в нем самые недобрые чувства, сможет объяснить причину своего исчезновения.
А Николай Владиславович и не думал ничего объяснять. Находясь в подогретом состоянии после визита очередных «деловых», он попытался прочитать Антону лекцию о бессмертии душ тех, с кем он общается. Они-де умны и осторожны, а потому, мол, неприкасаемы.
— Вот взять, к примеру, президента Клуба профессионального бокса города Арцеулова Эдуарда Владимировича. Кристальной чистоты человек. Все свои миллионы заработал благодаря уму и хватке. Что под него копать, если копать нечего?
— Накопать можно и под столб, — с усмешкой возразил Антон, у которого не было никакого желания общаться с отчимом, тем более полупьяным. — А уж под любого вашего друга…
— А чем тебе мои друзья не нравятся? — побагровел Николай Владиславович. — Я живу, как хочу, а ты — как можешь. Как тебе позволяют жить такие, как я и Арцеулов! За все заплачено, парень! Вашу ментовку, как и тебя, можно купить точно так же, как два кило огурцов. Все дело в звании, то есть — в сумме!
Антон пожевал губами, а отчим продолжал:
— Это вы только по «ящику» чисты и неподкупны! А вот вас как копни — все дерьмо наружу лезет! Праведники…
— Как вы говорите? Арцеулов? — Антон встал со стула.
— Да, запомни эту фамилию! На наших фамилиях жизнь города и таких, как ты, трепещется. Если его ваши начальники смогут в черных делах уличить — забирай мою «девятку»! Позавчера купил для охраны, хрен с ним — забирай!!! — Пьяный отчим по-барски махнул рукой.
— Подожди. Не торопись… — Копаев прищурил глаза. — Без штанов останешься, авторитетный ты мой…
Николай Владиславович остался со штанами и всем остальным, но без «девятки». Его деловой друг, один из столпов города Арцеулов ровно через неделю был задержан сотрудниками РУБОП, а впоследствии арестован. Прокуратурой города ему было предъявлено обвинение по нескольким статьям Уголовного кодекса, в том числе за несколько эпизодов вымогательства, похищение человека и хранение оружия. Поводом для того послужила конкретная, говоря языком сыщиков УР — «в цвет», информация от одного лейтенанта-опера из районного отдела внутренних дел.
— Далеко пойдешь… — заметил, как и много лет назад, Николай Владиславович. — Если не остановят.
Его подозрительный взгляд, казалось, насквозь буравил Антона, когда он передавал ему ключи от машины.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
