откладывали.
Это наш первый отпуск на двоих.
Причём дети сами отказались ехать. Ну, со старшим всё понятно, он студент, сессия на носу, ему не до поездок с родителями, но вот от дочери я ожидала более тёплого приёма, а не «мам, ты серьёзно думала, что мне захочется кататься на лыжах со старпёрами?».
Мне тоже в десятом классе хотелось казаться взрослой и отгородиться от родителей. Поэтому запасаюсь терпением и стараюсь спокойно реагировать на её выпады.
Недавно я снова заикнулась на тему выхода на работу, но муж в очередной раз отреагировал резко:
— Я привык, что дома меня встречает чистота и горячий ужин. Кто всем этим будет заниматься?
— Дети почти выросли, становятся самостоятельными, а нам лишние деньги не помешают, — пытаюсь донести свою точку зрения.
— То есть ты мне предлагаешь после работы каждый день питаться макаронами, потом мыть за собой посуду, а на выходных брать швабру с пылесосом и драить квартиру, чтоб она не превратилась в свинарник?
— Мы можем разделить обязанности.
— Нет, я привык к определённому уровню быта, а теперь всё перекраивать?
— Но нам нужны деньги. Повезло, что сын на бюджет прошёл, а если младшая сама не поступит? Как платить за учёбу?
— Да кому ты нужна с двадцатилетним перерывом в карьере? — взорвался тогда Владик. — Кто тебя возьмёт?!
Не буду кривить душой, было обидно, но мне всегда казалось, что мир в доме всяко лучше материальных благ, поэтому в тот момент однозначно поняла, что юбилей проведу дома, да и в дальнейшем нужно будет вновь ужаться в расходах.
А однажды вечером, проверяя карманы брюк Владика перед стиркой, я нашла чек из ювелирного магазина. Тогда с особым жаром стала обрывать любые вопросы подруг на тему дня рождения.
Ещё бы.
С таким дорогим подарком, мне никаких ресторанов не надо. Главное — муж любит и ценит.
Самым сложным оказалось не расплакаться на собственном празднике, когда Владик под демонстративное улюлюканье детей подарил огромную картину по номерам.
— Мам, тебе пора переходить на новый уровень, хватит маленькие картинки мулевать, самое время осваивать большие холсты, — торжественно заявил сын.
— Тебе нравится? Сама выбирала, — заглядывала в глаза дочь, а я отводила взгляд, пытаясь скрыть разочарование.
— Это был основной подарок от всей семьи, а теперь дополнительный лично от меня, — Владик заговорщически улыбнулся, а я успела обругать себя различными словами за преждевременное расстройство.
И он подарил мне кисти.
Хорошие.
Дорогие.
Мать их, кисти…
— Спасибо — тогда я поняла, что моё счастье крошится напополам с сердцем.
Вместо того, чтобы задать прямой вопрос и разрешить все терзающие меня сомнения, я танцевала на окровавленных осколках собственной души в надежде, что смогу достойно объяснить произошедшее.
Мы кружились с Владиком под музыку нашего первого свадебного танца, а я пыталась найти в его глазах устраивающие меня ответы.
Не нашла.
Скомканно закончив вечер, я ушла мыть посуду, а остальные члены семьи разбрелись по своим делам.
Потом случайно заметила переписку.
Владик никогда не прятал телефон, у него в этом не было необходимости, ведь я не имела привычки заглядывать в чужие гаджеты.
Я бы и в тот раз не посмотрела, почему булькнул аппарат, если б заживо не варилась в котле из сожалений и подозрений.
«Корпоративный ужин в этот четверг в силе?» — приходит от «менеджера Ольги».
Сообщение было вполне нейтральным.
По работе.
Муж действительно часто уходил на деловые встречи во внерабочее время, ездил в командировки.
Даже слишком часто.
Более того, ему неоднократно приходилось ночевать в офисе, потому что от работы до суда, где он представлял интересы компании, добираться было гораздо удобнее ранним утром.
Вот только…
Почему раньше меня это не смущало?
Когда вечером муж поднял вопрос о планах на четверг и сообщил об ужине в интересах фирмы, я уже знала, что в этот раз наплюю на все сомнения и прослежу за тем, куда он направится.
Но не ожидала, что увиденное настолько меня потрясёт.
И вот я сижу в ресторане «Four season» и хохочу во всё горло, утирая обильные слёзы.
— Что происходит? — слышу девичий голос от соседнего столика.
— Тсс, не кричи, это невежливо, кому-то нехорошо.
Какая ты молодец, Ольга, хорошо воспитываешь дочь моего мужа.
Оставляю деньги за кофе на столе и, накинув капюшон на голову, чтобы народ не пялился на сумасшедшую истеричку, выбираюсь на свежий воздух, который мне необходим.
Но на улице я начинаю задыхаться ещё больше.
Лёгкие разрываются от нехватки живительного кислорода. А сделать глубокий вздох я не в силах, так как грудная клетка содрогается от рыданий.
Уйти! Уйти как можно дальше.
Это неправда.
Со мной не могло такого произойти. С кем угодно, только не со мной. Я этого не заслужила!
Бреду по улице довольно долгое время, не замечая окоченевших пальцев и подрагивающих губ.
В голове — пустота, а в груди — чёрная дыра.
Не осталось ничего.
Иду, не видя дороги, пока меня не ослепляет свет фар. Последнее, что я слышу — это визг тормозов.
Глава 3
— Скажи им, что пациентке срочно необходимо переливание крови! Как это универсальная закончилась? Твою мать! Женщина! Женщина, вы слышите меня?
Вяло моргаю, пытаясь осознать произошедшее, пока врач шарится в моей одежде, чтобы достать документы.
— Ирина, вы знаете свою группу крови?
Фельдшер скорой помощи склоняется надо мной и задаёт совершенно глупые вопросы. Сдалась ему моя группа крови. В душе не чаю, какая она у меня.
В голове шумит, как на людном вокзале, мысли путаются.
Пытаюсь объяснить, но язык не слушается, а веки кажутся слишком тяжёлыми, чтобы держать их открытыми.
Меня вытаскивают из машины, весело мигающей проблесковыми маячками, и быстро, будто мы участвуем в гонках, катят по светлому коридору. Голову нещадно болтает на поворотах, но сил попросить двигаться помедленнее совсем нет.
— Это моя жена!
Слава богу, Владик здесь.
Он поможет.
Мы столько лет были вместе, он самый родной и близкий мне человек на свете.
Как я могла сомневаться в муже после всего того, что мы пережили? Наверняка, я всё неправильно поняла. И его поступкам есть логичное объяснение.
Мы во всём разберёмся.
Как только я смогу встать, мы выясним возникшие недоразумения, посмеёмся и будем жить дальше.
Пытаюсь подняться, но мышцы словно налились свинцом.
— Вашей жене срочно нужно переливание крови, но из-за чудовищного стечения обстоятельств
