А ведь ее предупреждали: не летай туда! Теперь-то ейпонятно, почему это место называют гибельным. Впрочем, о том, что «гибельное»тут не место, а те, кто в нем обитают, ее вряд ли предупреждали. Обитатели доманазываются «люди». И у нашей пчелы нет ни единого шанса на спасение, ибо онастолкнулась с самым глупым из людей, а именно с Арманом-Франсуа, отцом Артура.
При взгляде на бьющуюся за стеклом пчелу, Арман испускаетрадостный вопль, словно ему на удочку попался карп весом в тонну. Пес Альфредмоментально просыпается. Любой звук, издаваемый Арманом, далее вопль восторга,не сулит ничего хорошего. Стряхнув с себя остатки сна, Альфред потягивается итрусит за угол дома. Там он находит возбужденного отца Артура, который,ритмично вскрикивая, исполняет замысловатый танец, чем-то напоминающийритуальную индейскую пляску. Пожалуй, это победная пляска. Однако знаки, которыеэтот человек вычерчивает руками в воздухе, не очень понятны, и Альфред даетсвое объяснение его прыжкам: пес уверен, что Арман наступил на гвоздь. Да,сомнений нет. Хотя, конечно, для человека, испытывающего боль от впивающегося впятку гвоздя, он слишком широко улыбается.
— Дорогая! Быстрее, сюда! Я поймал ее! — вопит Арман впространство.
Из-за противоположного угла дома появляется его супруга. Онапряталась там, терпеливо ожидая, когда муж позовет ее.
Альфред приветствует ее появление громким лаем. Нет, молодаяженщина отнюдь не уродлива, скорее наоборот, пес просто не узнал ее. В томнелепом наряде, в котором она сейчас предстала, ее может узнать только муж.
Больше всего она напоминает огородное пугало, обрядившееся кзимним холодам. Ее голова потонула в огромном шлеме с частой сеткой,предназначенной для защиты от пчел и прочих шестиногих, летающих в воздухе.Сетка такая густая, что даже ветерок вряд ли сумеет сквозь нее пробраться.
Поэтому, делая очередной шаг вперед, ей приходится быть особенноосторожной и время от времени приподнимать громоздкое сооружение, скрывающее ееголову. А это, согласитесь, нелегко, особенно когда на ногах у тебя вместотапочек кухонные рукавицы для горячего.
— Замечательно, дорогой! Где же она? Где? — скандирует женапод частой сеткой, при взгляде сквозь которую и человек, и пес выглядятсовершенно одинаково.
И женщина немедленно наступает на хвост собаки.
Альфред громко визжит, словно на хвост ему наступил слон, иделает гигантский прыжок в сторону.
— О! Прошу прощения, дорогой! Я наступила тебе на ногу? —обеспокоено спрашивает она своего мужа.
— Нет, нет, ничего! Это был всего лишь хвост собаки, —небрежно отвечает Арман, не привыкший замечать неприятности, не касающиеся еголично. — Лучше посмотри сюда, дорогая: моя ловушка сработала безупречно!
Обеими руками зафиксировав на голове шлем, жена приближаетлицо к стакану. Внутри стакана несчастная пчелка продолжает биться о прозрачныестенки. Но постепенно и силы, и надежда покидают ее. Мать Артура испытываетнекоторую неловкость, видя, как бьется несчастное маленькое создание, угодившеев коварно подстроенную ловушку.
— Ты видишь?! Я поймал ее, — заявляет Арман с горделивойулыбкой, словно он отловил злейшего врага человечества и теперь ждет всеобщихпохвал.
— Да… конечно… конечно, ты молодец, — запинается жена, — но…она, наверное, страдает, а?
Супруг пожимает плечами.
— У насекомых нет нервов! Они ничего не чувствуют. К тому жеу них совсем нет мозгов! А значит, они не понимают, что для них хорошо, а чтоплохо!
«Интересно, а кто-нибудь когда-нибудь интересовался, есть лимозги у него самого?!» — размышляет Альфред, окончательно сраженный глупостьюэтого представителя двуногих. «И как ему только удается передвигаться на заднихногах?!» — продолжает вопрошать себя пес, который, впрочем, и сам не отличаетсяизлишней сообразительностью.
— Ты действительно уверен, что она не страдает? — на всякийслучай переспрашивает жена, глядя, как под стеклянным колпаком пчела пытаетсявытащить увязшую в паренье лапку.
— Не беспокойся! Если она и страдает, то страдать ейосталось недолго! Иди и принеси мне аэрозольный инсектицид.
От такого приказа женщина содрогается. Альфред тоже. О, этострашный человек, он шутить не любит! Он уже обеими ногами стоит на тропе,ведущей к геноциду. Его жена приготовилась встать на защиту бедной пчелки, но,заметив, с какой лютой ненавистью взирает супруг на насекомое, решает невмешиваться. И идет в дом — искать аэрозоль.
Альфред не может сидеть и смотреть, как гибнет беднаяпчелка. Он чувствует себя обязанным спасти несчастное насекомое! Речь идет оего достоинстве, о солидарности животного мира, в конце концов. И Альфред сизяществом, которого от него никто не ожидает, перепрыгивает через балюстраду имчится прочь. Те, кто видели его спящим, никогда бы не подумали, что у этогопса в дальних родственниках кенгуру; скорее уж они бы причислили его ксемейству сурковых. Но, как бы там ни было, Альфред в несколько прыжковпересекает сад и мчится дальше в лес, растущий на границе усадьбы.
Он бежит за помощью к единственному человеку, способномуразрешить конфликт такого масштаба. К совершенно необыкновенному человеку,готовому найти выход из любой ситуации. К настоящему искателю приключений,совершившему тысячу и один подвиг, к тому, кто снискал горячую любовь друзей илютую ненависть врагов.
Короче говоря, он мчится на поиски своего хозяина Артура.
Глава 2
Внутри шатра, сооруженного согласно древним традициямплемени бонго-матассалаи, царит полумрак. Сквозь занавешенный куском тканипроем, служащий одновременно и входом, и выходом, проникает всего лишь один лучсвета. Шатер бонго-матассалаи представляет собой гигантское полотно, натянутоена пять высоченных жердин, воткнутых по кругу в землю и соединенных вверху.Больше всего он напоминает индейский вигвам. Полотно, если приглядеться к немупоближе, сшито из шкур множества мелких животных. И нет сомнений, что шкуркиэти были сняты с животных, умерших естественной смертью. Верхняя частьполотнища состоит из шкуры зебу Забо, верного спутника племени, сопровождавшегоего более тридцати лет. Но сегодня племя далеко, и шатер служит пристанищемвсего пятерым воинам.
