покатились со смеху, а я не понял, о чем они.
— Пятьдесят два килограмма хурмы! — отчитался Ден и протянул руку. — Десять тысяч гони!
Я отодвинул его руку.
— Склад еще забит. Тебе есть где хранить ящики? Дня через три заберу.
— На балконе пока, — погрустнел Ден. — Так возьмешь, нет? Я тоже хочу акций купить, которые ты нагреб. У меня уже две! А у тебя чуйка на капусту. — Он принялся танцевать и петь: — Посмотри на меня! Делай, как я! Делай, как… ты. Куплю себе косуху! А еще это… У «МММ» еще один пункт продажи открылся! Там же, недалеко от рынка!
— Ну конечно возьму хурму. Но не сейчас же. С водителем надо договориться к тому же, — обнадежил его я — вроде повеселел Денчик.
Приехал автобус, выпустил порцию школьников, и подошли Димоны, Рамиль, Мановар, который окончательно прибился к нашей стае. С другой стороны пожаловали Каретниковы и Лихолетова.
Мой слух уловил знакомый рокот мотора — точь-в точь, как у Карпа, и по дороге мимо Лялиной, направляющейся к школе, пронесся Каюк на мопеде. Еще раз пронесся, завернул к нам похвастаться. Теперь все внимание было его.
— Заработал! — гордо выпятил грудь он. — Это мне за «четверки» в четверти.
Я остудил его пыл:
— Юр. Как думаешь, почему я в школу на мопеде не езжу?
— Тебе близко! — улыбнулся он, спешиваясь.
— Потому что… А давай ты сам ответишь. Где ты оставишь мопед, пока будешь на уроках?
Каюк наморщил лоб и приоткрыл рот, будто бы стравливая давление, которое мешало ему соображать. Я продолжил:
— Как думаешь, найдешь ты его на том месте, где оставил?
После секундной заминки он проблеял:
— И че теперь делать⁈
— Как тебя бабушка отпустила? Выговор ей, — строго проговорил я.
Каюк мгновенно поменял радостное выражение лица на несчастное.
— У тебя можно его поставить?
Я мотнул головой.
— Не успеем вернуться. Линейка скоро.
— Через семь минут, — уточнил Илья. — Погнали ко мне, в прихожей постоит.
Пятиэтажка Каретниковых находилась сразу за школой. Каюк подвинулся, Илья уселся на мопед, и они умчались, а вернулись через четыре минуты взмыленные, и мы направились в школу.
Квадрат школьного двора мелом разделили на секции, каждую пометили. Мы заняли ячейку, предназначенную для 9 «Б», Боря и Ян убежали туда, где строились седьмые классы.
Весь класс был в сборе, даже Фадеева не пошла промышлять на дорогу. Отсутствовал только Барик — узнал, в чем обвиняют его отца, и боялся нам на глаза попадаться. Оставшийся без приятеля Плям был вынужден примкнуть к Заславскому, и возле них ошивался Карась.
Любка Желткова засуетилась, погладила себя по коротким волосам. Все оживились, принялись с нами здороваться. Зая. Анечка Ниженко. Белинская. Натка Попова. Только Баранова, Семеняк и Райко держались особняком, не понимя, что из лидеров перекочевали в изгои. К нам подошла наша классная, Еленочка, поздоровалась и скрестила руки на груди. Заячковская у нее спросила:
— А чего это нас построили, как на первом сентября?
Еленочка пожала плечами.
— Сейчас узнаете.
Прозвенел звонок, поглощая гул учеников, в середину площадки вышел Геннадий Константинович и толкнул стандартную речь о необходимости образования, о поставленных целях и задачах, о том, что у нас новая учительница русского языка и литературы.
Все это была вода. Одноклассники разболтались, Еленочка только и успевала на них шикать, а я слушал, чувствовал, что это лишь вводная часть, дальше будет что-то важное.
Наконец директор сказал:
— Пока вы отдыхали, некоторые ученики продолжали работать, результат их труда вы увидите на уроке физкультуры. — Я напрягся; неужели… — Весь коллектив учителей нашей школы выражает благодарность Борису Мартынову за неоценимый вклад в развитие и процветание школы.
Дрэк жестом пригласил брата на площадку. Я отыскал Борю взглядом. Между нами было метров десять, но я заметил, что он весь пунцовый и не торопится за славой и почестями.
— Борис скоро выпустится, но память о нем останется надолго, — продолжал дрэк, сияя лысиной на солнце и сверкая очками.
Одноклассники вытолкали Борю, он расправил плечи и зашагал к дрэку, как на расстрел, остановился рядом, заведя руки за спину — ну точно узник! Директор поискал кого-то взглядом, кивнул, и к нему выбежала завучиха Роза Джураевна с листом, похожим на диплом, какие вручают на конкурсах, и пакетом, отдала все это и удалилась.
— Борис помог отремонтировать спортзал, — объявил дрэк. — Теперь у нас самый красивый спортзал в городе. Уверен, у Бориса большое будущее, и школа будет гордиться им.
Пожав Боре руку, директор вручил ему пакет и диплом, что-то сказал и зааплодировал. Все, кроме нашей могучей кучки, хлопали вяло — потому что они не видели спортзал.
Я думал, на этом все закончится, но нет, дрэк продолжил:
— Ну и нельзя не сказать спасибо инициатору ремонта, Павлу Мартынову. Ребята своими силами делали ремонт, покупали все необходимое — и это на каникулах! Павел, иди сюда.
К директору подбежала завучиха, отдала пакет, и они посмотрели на меня вдвоем.
Вот теперь я почувствовал себя Борисом, ноги вросли в асфальт и отказывались идти. Ну зачем это делать? Мне не нужна такая слава, это не увеличит мой авторитет в глазах ровесников, а наоборот… Мне вообще слава не нужна. Но уже пригласили, надо идти, и я пошел, стараясь не выглядеть напряженным.
— Жополиз! — крикнул кто-то на галерке — я не стал оборачиваться.
Мне дифирамбы директор петь не стал, пожал руку, вручил пакет, поблагодарил и отпустил. Я вернулся к своим. Надо мной нависла Гаечка, положила подбородок на мое плечо.
— Что там за подарок?
Только сейчас я открыл пакет, достал оттуда благодарность, распечатанную в типографии, которая сразу же пошла по рукам, и ежедневник в кожаной обложке, с замком и ключом.
— Вау! — выдохнула Гаечка.
К нам ринулась взволнованна Желткова, оттеснила Сашу в сторону, вызвав смешки Заячковской и Димонов.
— Дай посмотреть! — Любка протянула руку.
— Ты обалдела? — возмутилась ошалевшая Гаечка. — А в глаз⁈
Не хватало, чтобы за меня девчонки дрались!
— Ребята! Тише! — повернулась к нам Еленочка, испепелила девушек взглядом и обратилась ко мне: — Молодец, Паша.
Гаечка исподтишка показала Любке кулак. Я переключил внимание на ежедневник. В продаже таких нет, стежки обложки не идеально ровные, но очень аккуратные, сразу видно ручную работу. Изготовили на заказ, или
