Уволившись из Секретной службы, Максвелл открыла частное детективное агентство в небольшом виргинском городке на паях с другим бывшим секретным агентом по имени Шон Кинг. Хотя причины его увольнения со службы были окутаны мраком, ему удалось тем не менее преуспеть в гражданском обществе, стать адвокатом и начать в Райтсберге новую жизнь. Эти двое не знали друг друга, когда служили дяде Сэму, и начали работать вместе лишь в прошлом году в связи с расследованием одного дела. Тогда Мишель еще состояла в рядах правительственных агентов, Кинг же принимал участие в работе следственной группы потому, что убийства произошли в его округе и имели опосредованное отношение к его персоне. После успешного завершения расследования, принесшего участникам некоторую известность, Максвелл обратилась к Шону с предложением о создании собственной фирмы, и тот, хотя и не без колебаний, согласился. С их репутацией и способностями новый бизнес довольно скоро стал процветать, но потом в работе наступило временное затишье. Надо сказать, Мишель этому даже обрадовалась. Она любила проводить время на свежем воздухе и получала большое удовольствие от походов, ночевок в лесу и марафонских забегов. Это нравилось ей ничуть не меньше, чем выводить на чистую воду мошенников или разоблачать промышленных шпионов.
В лесистой части холма было тихо, если не считать шороха влажного бриза в ветвях деревьев. Словно играя, ветер срывал с веток оставшиеся с зимы листья и крутил их в причудливом хороводе, напоминавшем миниатюрные смерчи. Неожиданный треск привлек внимание Максвелл. Ей говорили, что в окрестных холмах изредка встречаются черные медведи, но поскольку она сама этих медведей не видела, то подумала, что это скорее всего олень, лиса или белка. При всем том ее рука автоматически потянулась к кобуре, висевшей сзади на поясе. Как секретный агент, она никуда не ходила без пистолета, даже в туалет. Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться девятимиллиметровый «ЗИГ» с четырнадцатью патронами.
Через несколько секунд до ее слуха донесся другой звук, распознанный как приглушенный топот. На службе Мишель научилась различать множество подвидов и оттенков этого звука. В основном опасности они не сулили, но некоторые могли свидетельствовать о таких неприятных делах, как грабеж, нападение или паника. Что же касается этого конкретного звука, Максвелл некоторое время тщетно пыталась понять, к какому разряду он относится — плохих, безвредных или еще не до конца оформившихся. Сбавив скорость, она прикрыла рукой глаза от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь кроны деревьев, и огляделась, одновременно вслушиваясь в звуки леса. Несколько секунд вокруг стояла тишина, но потом топот вернулся и даже стал четче. Это уж точно не тряская размеренная рысца местного обывателя, бегающего для здоровья. Что-то в этом звуке неприятно ее поразило. Казалось, бегущий чем-то напуган, его поступь была неровной и какой-то бессистемно-торопливой. Теперь звук слышался вроде бы слева, но она не могла утверждать этого со всей уверенностью — ветер то и дело относил его в сторону, и он, казалось, раздваивался.
— Эй! — крикнула Мишель, обращаясь к невидимому бегуну и одновременно вынимая из кобуры пистолет. Ответа не последовало, но Максвелл его и не ожидала — лишь воспользовалась моментом, чтобы дослать патрон в патронник. Однако с предохранителя пистолет не сняла. Как известно, бегать с растопыренными ножницами и со снятым с предохранителя пистолетом не рекомендуется. Между тем звук все приближался. Если прежде имелись небольшие сомнения относительно его происхождения, то теперь они окончательно развеялись: совершенно определенно бежал человек. Или люди? Мишель оглянулась. Уж не нападение ли это? Такие акты насилия часто осуществлялись парой злоумышленников — один отвлекал внимание жертвы, а другой неожиданно набрасывался сзади. Если так, подумала бегущая, эти парни здорово пожалеют.
Она остановилась, определив наконец источник звука, который доносился справа, с вершины небольшой горки, преграждавшей ей путь. Максвелл даже различила натужное дыхание бегуна, треск кустарника и скрип гальки под его ногами. Кем бы этот бегун ни был, через несколько секунд он должен скатиться с горки прямо к ней, в облаке грязи и пыли.
Мишель спустила пистолет с предохранителя и заняла позицию за мощным стволом дуба. Она надеялась, что это все-таки не злоумышленник, а просто незадачливый спортсмен, и ей не хотелось пугать его наведенным на него пистолетом. Посыпавшиеся с вершины галька и комья грязи сообщали о том, что на сцену событий вышел наконец виновник переполоха. Мишель перехватила пистолет обеими руками, готовясь при необходимости влепить ему пулю прямо между глаз.
Виновником оказался маленький мальчик, который, не рассчитав скорость, на мгновение словно завис в воздухе, а потом с криком покатился вниз. Прежде чем он успел докатиться до подножия, на вершине горки обозначился еще один мальчик, чуть старше первого, который не прыгнул очертя голову вниз, но, вовремя остановившись, съехал по склону на пятой точке. Через секунду он оказался рядом с приятелем.
Мишель подумала бы, что они играли в лесу в догонялки или в прятки, если бы не запечатлевшееся на их лицах выражение ужаса. Младший даже начал было плакать, размазывая по лицу грязь и слезы, но старший, потянув за руку, заставил его подняться на ноги, после чего ребята снова ударились в бегство и, судя по раскрасневшимся лицам, бежали со всех ног и на пределе возможностей.
Детектив спрятала пистолет в кобуру, вышла из-за дерева и, подняв руку, крикнула:
— Мальчики, остановитесь, пожалуйста!
Дети, услышав человеческий голос, заорали и, разделившись, прошмыгнули мимо, обойдя ее с двух сторон. Максвелл повернулась, пытаясь поймать хоть одного из них, но у нее ничего не получилась.
Тогда детектив крикнула им вслед:
— Что случилось, ребята? Не бойтесь, я хочу помочь вам!
Ответа, разумеется, не последовало.
С минуту детектив размышляла, не устремиться ли в погоню, но потом решила, что даже при всем своем спортивном олимпийском опыте вряд ли сумеет догнать шустрых малышей. Повернувшись лицом к горке, она посмотрела на вершину, задаваясь вопросом, что могло так напугать детей. Или вопрос следовало поставить иначе — кто мог их так напугать? Оглянувшись напоследок на убегавших в панике мальчишек, она медленным шагом двинулась к горке и осторожно вскарабкалась на ее вершину. Кажется, становится жарко, подумала Мишель, но от мысли воспользоваться мобильным телефоном, чтобы вызвать помощь, отказалась. Сначала надо разведать все самой. Ей не улыбалось вызывать полицию, особенно если в конце концов выяснится, что ребят напугал медведь.
Поднявшись на гору, Максвелл сразу увидела, по какой тропе прибежали сюда мальчишки — их путь указывали примятая трава и надломанные нижние ветви кустарника. Пройдя по этой импровизированной тропе футов сто, Максвелл вышла на прогалину, проход от которой в глубь леса уже не был обозначен столь явно, но ей помогли сориентироваться оставленные беглецами клочки одежды, зацепившиеся за колючки репейников. Преодолев еще пятьдесят футов, Мишель оказалась на второй прогалине, куда большего размера, с черневшей на ней проплешиной потухшего костра.
