событием для нашего коллектива, как и для всех советских людей, явилась война, бурно и неумолимо ворвавшаяся в мирные будни. Наши журналисты, казалось, обрели какой-то новый, необычный облик. Все посерьезнели, подтянулись. Секретарь редакции Федор Уралов, обычно неторопливый, спокойный человек, внешне лишенный каких-либо эмоций, буквально на глазах преобразился. В его словах и действиях проявились новые черты — он почувствовал себя как бы начальником штаба: быстро распоряжался, давал задания, спешно вызывал в помощь дежурным репортеров, стенографисток, машинисток…
Всю ночь не смыкавший глаз ночной дежурный с встревоженным видом вбежал в кабинет редактора:
— Как быть с обзором печати? Ведь в газетах сугубо мирные темы, а люди уже догадываются, что запахло порохом.
— Обзор давать надо. Если мы впервые выйдем без обзора, это вызовет в стране разные толки… Но сделайте так, чтобы главенствовала военно-патриотическая тема… Мы же не можем говорить о том, чего в газете нет…
Бывший моряк Евгений Барский, объездивший полсвета и закаленный ветрами Арктики, примчался в редакцию одним из первых. Оптимист по натуре и острослов, никогда не терявший бодрости, он просто сказал:
— Когда разрешите, товарищ начальник, отбыть на фронт?
— На фронт, если нужно, все отбудем, а сейчас надо срочно готовить первый военный выпуск «Последних известий». Весь народ ждет, — ответил редактор.
Александр Фетисов, бывший артиллерист, ершистый и увлекающийся человек, категорически отрезал:
— Я не хочу терять ни одного дня. Надо завтра же, не позднее, ехать, а еще лучше — лететь, к месту событий.
Через несколько минут редакция опустела. Все уехали на заводы и фабрики, где начинались первые военные митинги.
Наши руководители отправились на улицу Горького, где в студии должен был выступить с правительственным сообщением В. М. Молотов. И ровно в полдень в эфире прозвучали слова:
«Граждане и гражданки Советского Союза!
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий…
Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота… чтобы обеспечить победу над врагом…
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
На улицы и площади к громкоговорителям стекались толпы москвичей. Из репродукторов неслись слова, тревожные и гулкие, как набат. Люди слушали молча, с напряженным вниманием, стремясь вникнуть в каждое слово, в каждую фразу.
Ровно через сорок пять минут после правительственного сообщения в эфире — выпуск «Последних известий». В нем как боевые призывы звучали лозунги:
«Ответим на удар врага сокрушительным ударом!»,
«Удесятерим трудовые усилия для помощи Красной Армии!»,
«Сметем с лица земли фашистских поджигателей войны!».
Несмотря на бесконечные звонки и деловую суету, пульс редакционной жизни, как всегда, был подчинен строгому графику передач. Около двух часов дня приехал полковник В. Багров. С 1939 года, когда началась вторая мировая война, он выступал перед микрофоном с обзором военных действий.
— Я, кажется, оставляю свою вторую профессию — журналиста. Как вы догадываетесь, мое место теперь на фронте.
— Вы правы, — ответил редактор, — полковники и генералы сейчас прежде всего нужны там, где идут сражения…
Впоследствии полковник Багров стал одним из боевых генералов, отличившихся в битве под Москвой и на Курской дуге.
Репортеры и редакторы, вернувшиеся с митингов, собрались в секретариате. Все они наперебой предлагали свои услуги:
— Я могу остаться на ночь, чтобы помогать дежурному, — сказал Юрий Арди.
— Митинги на заводах продолжаются. Я готов поехать на любой завод, — заявил Григорий Нилов.
— Дежурить придется каждую ночь не только по редакции, но и по Комитету, — ответил редактор. — С сегодняшнего дня начинает действовать служба ПВО.
Официально мобилизация еще не была объявлена, но некоторые наши товарищи, в том числе Евгений Барский, отправились в военкоматы, куда стекались и военнообязанные и добровольцы. Прервав воскресный отдых, вечером в редакцию приехали, словно сговорившись, А. Сурков, Ж.-Р. Блок, В. Лебедев-Кумач, А. Жаров, И. Эренбург.
В архиве, к сожалению, не сохранились тексты выступлений литераторов. Помнится, что Лебедев-Кумач прочел стихотворение-песню, в котором призвал взять оружие в руки и влиться в ряды бойцов Красной Армии. Алексей Сурков сопроводил свои стихи о гражданской войне публицистической концовкой о боевой эстафете, которая ныне передается отцами и братьями молодому поколению Страны Советов. Жан-Ришар Блок темпераментно и взволнованно говорил о сражающейся Франции, о героях Сопротивления, готовых вместе с советскими воинами бороться до конца, чтобы нанести сокрушительный удар фашизму. Илья Эренбург говорил, что долг каждого патриота — быть в едином строю с теми, кто заносит первые удары по врагу, посягнувшему на священную советскую землю. С истинно комсомольским задором прозвучали строки Александра Жарова, его поэтический наказ — биться с врагом до полной победы.
В этот воскресный день в редакцию «Последних известий» непрерывным потоком шли телеграммы со всех концов страны. Герой Советского Союза Михаил Водопьянов, совершивший арктический перелет, прислал «молнию», в которой заявлял о своей готовности немедленно вылететь на фронт.
Первое сообщение с театра военных действий дал в ночной выпуск «Последних известий» 22 июня наш украинский корреспондент Ян Борецкий. Он коротко рассказал о подвигах пограничников и красноармейцев, отражавших натиск гитлеровцев. Все мы с понятным волнением читали и перечитывали строки, от которых веяло пороховым дымом и тревогой.
Война требовала от каждого из нас фронтовой выдержки, собранности и боевой готовности. В эти первые военные сутки многие радисты не покидали свой пост до утра.
Михаил Платов
Зимой 1941-го…
Ночь с шестого на седьмое ноября была поистине авральной в редакции «Последних известий». Накануне шла напряженная, ставшая привычной работа: готовились очередные выпуски, принимались сообщения от фронтовых корреспондентов. И вот шестого вечером совсем неожиданно нам сообщили, что завтра на Красной площади состоится военный парад. Эта весть вызвала у нас радость и, скажем прямо, некоторую растерянность. Впереди была всего одна ночь! А ведь мы ничего не знали, у нас не было ни одной готовой строки.
Каков будет порядок прохождения войск, кто будет участвовать в этом необычном марше?
В те
