противоречит некоторым архетипам, с одной стороны, послужившим основой этим карнавальным практикам, а с другой, признанным, пусть и в несколько облагороженном виде, самой церковью, которая и не могла поступить иначе. На самом деле ошибкой было бы полагать, что профанные ритуалы Хэллоуина являют собой искаженную форму религиозных обрядов, совершаемых внутри святилища; в действительности, как мы покажем ниже, именно эти осуждаемые профанные ритуалы легли в основу христианских обрядов.
В любом случае осуждение со стороны французских епископов явно запоздало. В прошлом, церковь не раз вмешивалась в самые разные сферы общественной жизни, даже те, которые ее не касались. Так, например, было с «Рождественским Дедом», объявленным языческим персонажем – несмотря на то, что его почитали во многих христианских семьях. В этом отношении католическая церковь повела себя так же непримиримо, как протестанты, в первую очередь кальвинисты, считавшие, что радостные праздники не только бесполезны, но и вредны, поскольку отвлекают верующих от их главной заботы – печься о собственном спасении. По мнению Паскаля, подобные праздники являются частью «вводящих в обман могучих сил», которые создают дымовую завесу между повседневной жизнью человека и высшей целью его существования. Тем не менее христианство, не в силах отвратить паству от этого праздника, каким бы он ни был, постаралось ввести его в нужные рамки и придать ему смысл, согласующийся с его основными догматами.
Однако в случае с Хэллоуином резкий всплеск интереса к профанным ритуалам, отмеченный во Франции в 1990-х годах, вызвал остро негативную реакцию епископов. Напомним кстати, что этимологически слово «епископ» означает «надзиратель» – не больше и не меньше (от древнегреческого episkopein, т. е. «наблюдающий сверху»).
Но тогда возникает вопрос: откуда это внезапное увлечение фольклорными мероприятиями, носящими откровенно дерзкий и макабрический характер и пронизанными целым рядом фантастических представлений, уходящих корнями в коллективную память? Обычно на этот вопрос отвечают, что мода на Хэллоуин пришла к нам из Америки. Действительно, с начала ХХ века, точнее говоря, со времени Первой мировой войны, положить конец которой европейцы смогли благодаря вмешательству США, по всей Европе – да и по всему миру – постепенно распространилось то, что принято называть «американской моделью»; после Второй мировой войны эта тенденция только усилилась. Влияние американской модели проявилось во всех областях, послужив как на пользу (в том числе в сфере науки и технологий), так и во вред (появление «адских башен» – небоскребов, интенсификация сельского хозяйства с неоправданно высоким применением химикатов и т. д.); но ярче всего оно проявилось в моде – несусветной глупости, достойной панургова стада.
Бесспорно, мода на Хэллоуин возникла в подражание тому, что издавна имело место в США. К счастью, находятся дети – в странных костюмах и с раскрашенными лицами – которые в ответ на вопрос, заданный вечером 31 октября: «Откуда к нам пришел этот праздник?» ясно и недвусмысленно отвечают: «Из Ирландии». И это действительно так, во всяком случае отчасти так. Даже если карнавальное действо под названием Хэллоуин появилось во Франции и других странах европейского континента под влиянием американской модели, это не отменяет того факта, что оно ведет происхождение из Западной Европы, точнее, с Британских островов, где оно всегда было в почете.
По зрелом размышлении это совершенно нормально: большинство американцев являются потомками европейских эмигрантов, в поисках лучшей доли перебравшихся через Атлантический океан. За исключением автохтонной индейской составляющей (подвергшейся значительному сокращению по вине тех самых колонистов-эмигрантов, охотно занимавшихся геноцидом коренного населения), американское общество представляет собой melting pot[1], в котором перемешались разные европейские традиции с заметным преобладанием англосаксонской и кельтской культур. Бесспорно, Нью-Йорк – самый большой в мире ирландский город, и это заставляет предположить, что ирландский менталитет внес более чем весомый вклад в формирование группового сознания американцев, а ирландская культура оказала значительное влияние на популяризацию некоторых народных обычаев, сегодня воспринимаемых как чисто американские.
Но заимствование элементов чужой культуры никогда не происходит просто так: чтобы их проникновение в другую культуру состоялось, очевидно, требуется фундаментальный запрос принимающей стороны. Каждый феномен народной культуры – обычаи, верования, обряды – связан с коллективной памятью, иначе говоря, с базовыми мифами, которые сами по себе лишены смысла. Только конкретизация, то есть «воплощение» в определенной социальной среде, выраженное в приемлемой форме, способно наполнить их жизнью и сделать заметными.
Именно это и случилось с Хэллоуином. Начать с того, что это не единичный феномен, поскольку он распространен во многих странах мира, даже если люди, практикующие этот праздник-маскарад, понятия не имеют, что он на самом деле означает. Традиция Хэллоуина передавалась из поколения в поколение изустно. Это именно традиция, в строгом смысле слова, то есть «нечто, передаваемое от отцов к сыновьям», даже если ни отцы, ни сыновья уже не помнят, зачем и почему это «нечто» передают.
Единственными достоверными свидетельствами существования общей универсальной традиции, на протяжении тысячелетий подвергавшейся фрагментации, служат, быть может, ритуалы, устные сказания и поговорки. Часто их исходный смысл утрачен, и от них остается только костяк, на который могут наслаиваться предания, формирующие то, что Юнг назвал «архетипами», и то, что, на наш взгляд, скорее является основой бродячих мифологических сюжетов, утративших всякую логическую связь с исходным смысловым ядром.
Дело в том, что в этой конструкции напрочь отсутствует логика, как ее понимал Аристотель. Имеет значение только само событие – в нашем случае Хэллоуин – и его связь с тем, что его породило. Эту связь можно попытаться определить, изучив извилистую историю менталитетов на основе обрывочных данных, сохранившихся в различных источниках.
Что касается Хэллоуина, то все имеющиеся свидетельства, как прямые, так и косвенные, однозначно указывают, что этот обычай уходит корнями в историю кельтских островных народов. Там и следует искать его истоки.
Поэтому, если мы хотим понять смысл этого карнавального действа и его глубинную связь с христианским Днем всех святых как с одним из его проявлений, нам придется отправиться в путешествие в глубь веков – на поиски, если можно так выразиться, утраченного (или, скорее, забытого) времени и исследовать его теневые зоны в надежде узнать не только, как менялся этот обычай, но и почему он вообще появился на свет. На этом пути нас будет ждать много удивительных открытий.
Часть первая. Кельтский праздник Самайн
Так все-таки Хэллоуин – религиозный или светский праздник? В современном светском обществе этот вопрос приобретает особое значение, поскольку мы придерживаемся принципа, согласно которому повседневная жизнь гражданина никак не связана с его духовной жизнью, то есть принадлежностью к той или иной конфессии или школе философской мысли, потому что каждый гражданин имеет право думать что хочет. Этот принцип часто называют толерантностью, что не совсем верно. Дело в том, что во всех древних обществах духовная жизнь человека была неотделима от его материальной, бытовой жизни, и не существовало никакой разницы между сакральным и профанным; собственно говоря, оба эти термина не имели никакого смысла. Следовательно, мы вынуждены признать, что Хэллоуин был празднеством одновременно сакральным и профанным.
Само слово «Хэллоуин», бесспорно англосаксонского происхождения, появляется в результате разговорного «укорачивания» выражения All-(saints)-even, что буквально означает «Всех (святых) канун» и намекает на некий «святой» или «сакральный» вечер. Вполне себе христианское толкование. Ясное и четкое.
Однако нам известно, что христианство возникло не на пустом месте. Как черенок к саженцу, оно было «привито» к античным религиям, имевшим свои
