глаза. Кажется, она удивилась не меньше моего.
Сердце сжалось.
Боковым зрением я видел Уэбба: тот прохаживался вдоль рядов и проводил политикам инструктаж по безопасности. Он неминуемо приближался к нам; мы смотрели друг на друга и ждали своей очереди, как пуска ядерной боеголовки. Нас разделяли десять шагов, может меньше — слишком далеко и, однако, слишком близко.
Она подошла, поморщилась, поправила волосы, взметнувшиеся под порывом ветра с песком и пылью, которыми тут было покрыто все, включая ее белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Что она тут забыла? Ей тут не место. Сидела бы в роскошном угловом кабинете, где ничто и никто ей не навредит… включая меня.
— Мисс Астор, это… — начал Уэбб.
— Натаниэль Фелан, — договорила она и взглянула на меня так же, как в нашу последнюю встречу, будто подсчитывая все морщинки и шрамы, появившиеся на моем лице за эти три года.
— Иззи. — На большее меня не хватило; мысли путались при виде бриллианта в миллион карат, сверкавшего на ее пальце, как сигнальный маячок. Кто счастливчик, которому она сказала «да»?
— Вы знакомы? — Уэбб вскинул брови, переводя взгляд на Иззи.
— Да, — ответил я.
— Уже нет, — одновременно ответила она.
Черт.
— Ясно. — Уэбб снова посмотрел на нас, подмечая нашу неловкость. — Это проблема?
О да. Гигантская проблема. Тысячи несказанных слов метались в воздухе между нами, неумолимо сгущаясь, как принесенные ветром облака пыли и песка.
— Слушайте, я могу поручить это дру… — начал было Уэбб.
— Нет, — отрезал я.
Ни за что не подвергну ее опасности, поручив охрану кому-то еще. Придется Иззи смириться, что ее буду охранять я, нравится ей это или нет.
Уэбб заморгал, лишь этим выдав свою растерянность, и повернулся к ней:
— Мисс Астор?
— Все нормально. Не утруждайтесь, — ответила она с фальшивой улыбкой, от которой меня передернуло.
— Ладно, — медленно проговорил Уэбб, повернулся ко мне, шепнул: — Удачи, — и отошел.
А мы с Иззи остались стоять, и все чувства, которые я подавлял эти три года, вдруг ринулись на поверхность, вскрывая старые раны, которые так и не зажили. Кто же мог знать, что мы вдруг встретимся? Так уж повелось, что мы сталкивались в самые неподходящие моменты и в самых неудобных местах. Я даже не удивился, что в этот раз наша встреча произошла в зоне военных действий.
— Я думал, ты теперь в Нью-Йорке, — наконец пробормотал я. Голос охрип, в горло будто песка насыпали. Я думал, ты там, где нет риска подорваться на мине.
— Неужели? — Она изогнула бровь и вскинула на плечо сползший рюкзак. — Забавно, а я думала, ты умер. Видишь, мы оба ошиблись.
Глава вторая Иззи
Сент-Луис
Ноябрь 2011 года
— Пятнадцать-А. Пятнадцать-А, — бормотала я, пробираясь сквозь толпу в проходе самолета местных авиалиний и выискивая свое место.
Ручная кладь выскальзывала из потных рук. Увидев свой ряд и заметив, что багажную полку никто не занял, я вздохнула с облегчением и тут же выругалась, поняв, что А — место у окна.
Живот скрутился в узел. Зачем я забронировала место у окна? Чтобы из первого ряда наблюдать за разворачивающейся внизу катастрофой?
Минутку. На месте у окна уже сидел пассажир. Сидел, опустив голову: виднелась лишь эмблема хоккейного клуба «Сент-Луис блюз» у него на бейсболке. Может, я что-то напутала с билетом?
Я поравнялась со своим рядом, встала на цыпочки, подбросила багаж на вытянутых руках и попыталась затолкать его на полку. Но чемодан лишь ударился о край: увы, чтобы запихнуть его дальше, мне пришлось бы встать на кресло или стать на голову выше.
Руки соскользнули, ярко-фиолетовый чемодан полетел мне прямо в лицо. Не успела я опомниться, как чья-то большая рука поймала непослушный чемодан в паре сантиметров от моего носа.
Блин.
— Еще чуть-чуть — и ага, — произнес звучный голос из-за чемодана. — Давайте помогу?
— Да, пожалуйста, — ответила я, пытаясь подхватить чемодан.
Я по-прежнему видела только бейсболку; мой сосед одним быстрым движением ловко повернулся, встал во весь рост, шагнул в проход и забрал у меня чемодан. Впечатляюще.
— Ну вот. — Он легко подбросил чемодан и закинул его на багажную полку.
— Спасибо. Я уж думала, мне конец, — улыбнулась я и задрала голову, чтобы рассмотреть соседа как следует.
Ух. Настоящий красавчик. Он был умопомрачительно, обморочно хорош. Квадратная челюсть покрыта темной трехдневной щетиной. Даже порез и фиолетовый кровоподтек справа на нижней губе не портили впечатления от его лица, ведь глаза… ох. Ох-ох. Кристально-чистые, голубые, как у младенца, — я утонула в этих глазах и лишилась дара речи.
Закрой рот.
Нет, рот никак не хотел закрываться. Я уставилась на него.
— Я тоже, — ответил он и улыбнулся краешком губ.
Я моргнула. Что значит «я тоже»?
— Простите?
Он растерянно нахмурился.
— Я тоже думал, вам конец, — пояснил он. — Думал, эта штука вам нос расквасит.
— А.
Я нервно убрала волосы за уши и только потом вспомнила, что стянула их в пучок и убирать нечего. Совсем неловко. Отлично. Еще и щеки загорелись. Лицо, наверное, всех оттенков красного.
Незнакомец сел на свое место, а я вдруг поняла, что из-за нас в проходе образовалась очередь.
— Извините, — пробормотала я пассажиру в проходе и опустилась на место 15В. — Странно, мне казалось, мое место у окна.
Я сняла ремешок сумки через голову, расстегнула куртку и попыталась вылезти из рукавов, не задевая соседа. Еще не хватало въехать голубоглазому локтем в глаз: тогда он точно решит, что я ненормальная.
— Ой… — Он повернулся ко мне и поморщился. — Я поменялся с женщиной с семь-А, она хотела сесть рядом с ребенком. Я, наверное, по ошибке занял ваше место. — Незнакомец достал из-под кресла впереди зеленый армейский рюкзак. Плечи у него были настолько широкие, что, наклоняясь, он задел плечом мое левое колено. — Давайте поменяемся.
— Нет! — выпалила я.
Он замер, медленно повернул голову и посмотрел на меня:
— Нет?
— Не люблю сидеть у окна. Вообще, я боюсь летать, так даже лучше. — Блин, я совсем заболталась. — А вы хотите сидеть у прохода? — Я затаила дыхание, надеясь, что он ответит «нет».
Незнакомец откинулся в кресле и покачал головой:
— Нет, мне тут нравится. Значит, боитесь летать? — В его тоне не было насмешки.
— Да. — Я вздохнула с облегчением, расслабила плечи, сложила куртку и сунула ее под сиденье вместе с сумкой.
— А почему? — спросил он. — Если не секрет.
Щеки вспыхнули пуще прежнего.
— Всегда боялась. Что-то меня пугает, не знаю что… — Я покачала головой. — Статистически нам ничего не угрожает. В прошлом году статистика авиакатастроф составляла одно крушение на 1,3 миллиона, чуть хуже, чем в предыдущем — тогда было одно на 1,5 миллиона… Но если задуматься, сколько в мире летает самолетов, автомобиль намного опаснее, ведь шанс попасть в автокатастрофу равен 1 из 103. И все же в прошлом году в авиакатастрофах погибли 828 человек, а я не хочу быть одной из этих 828. — Опять заболталась. Я закусила губу и взмолилась, чтобы мой мозг перестал меня накручивать.
— Ого. — Голубоглазый нахмурился, и между его бровей залегли две вертикальные морщинки. — Никогда об этом не задумывался.
— Не боитесь полетов?
Мой сосед выглядел так, будто не боялся ничего на свете.
— Даже не знаю. Я впервые в самолете, но после вашей статистики уже жалею, что не пошел пешком.
— О боже. Простите. — Я зажала рукой рот. — От нервов я начинаю нести всякую чушь. И у меня СДВГ. А утром я не приняла лекарство, потому что положила таблетку на стол рядом с апельсиновым соком, а потом Серена выпила сок, и я отвлеклась, пошла налить еще. Эта таблетка, наверное, до сих пор там лежит… — Я поморщилась и зажмурилась. Отдышалась и открыла глаза. Сосед таращился на меня, подняв брови. — Извините. А еще я слишком много
