— Я не думал, что наша поездка настолько затянется. — Он перевел взгляд на Киру: в его глазах плясали черти. — Во-вторых, моя новая напарница сама захотела, чтобы я взял ее на задание.
Он выжидательно глядел на Киру, словно давая ей шанс проявить себя: она могла либо встать на его сторону, либо сдать с потрохами Строгину. Сглотнув, Кира тихо сказала:
— Агент Верес прав. Я сама попросилась на задание.
Верес победно улыбнулся и развел руками, будто давая тем самым понять, что он здесь вообще ни при чем. Строгин прожег Киру недовольным взглядом, но ничего не сказал в ответ. Шеф наверняка понял, что она покрывает Вереса, но что он мог с этим поделать? В конце концов, Кира сама напросилась к Вересу в напарницы.
Строгин мотнул головой, словно беседа с подчиненными страшно ему надоела, и приказным тоном сказал:
— После обеда вам обоим следует явиться на дисциплинарное слушание в отдел собственной безопасности и объясниться по поводу вашего ночного приключения. Но это еще не все. — Строгин протянул Вересу папку, лежавшую на краю стола.
— Что это? — спросил агент.
— Возможность загладить вину, — ответил шеф, откинувшись в кожаном кресле. — Новое дело повышенной важности. Все подробности — внутри папки. К расследованию приступить немедленно.
Верес кивнул и, прихватив папку, поднялся. Кира последовала его примеру, бросив на прощание виноватый взгляд на Строгина. Тот с нахмуренным видом продолжал сидеть в кресле, наблюдая за тем, как агенты покидают его кабинет. Когда они были уже у дверей, Строгин вдруг сухо приказал:
— Марк, останься на минутку.
* * *
Когда Кира Коваль вышла из кабинета, Марк повернулся к Строгину. Тот поднялся с кресла и, сложив за спиной руки, подошел к окну.
— Мое терпение подходит к концу, — тихо сказал шеф, глядя на затянутое тучами небо. — Еще одна выходка наподобие той, что была ночью, и ты будешь уволен.
Марк покачал головой: ну какого черта на его голову свалилась эта девчонка?! Из-за нее теперь столько проблем!
— Я одного не пойму: зачем вы разрешили ей стать моей напарницей? — спросил он.
Строгин проигнорировал вопрос подчиненного и, повернувшись к нему лицом, продолжил говорить так, как будто его никто не перебивал:
— Марк, мне надоело терпеть твои выходки, даже несмотря на то, что ты являешься одним из лучших агентов БЛОК.
— Лучшим агентом, — осклабившись, поправил Марк. — Шеф, вы прекрасно знаете, что никто не ликвидирует больше криптоморфов, чем я.
— Но это не значит, что мы должны сносить твой отвратительный характер, — отрезал Строгин, сверкнув очками. — Как бы ты себя ни вел, Кира Коваль все равно будет твоей напарницей — таково мое решение. И ответственность за успешность ее службы теперь целиком лежит на тебе.
— Но…
Строгин резко оборвал Марка:
— Никаких «но»! С этого момента вы работаете как одна команда. Ее успех — твой успех. Ее поражение — твое поражение, и никакого снисхождения больше не будет. Еще одна оплошность — и ты уволен. А теперь можешь идти.
Строгин уселся обратно в кресло и погрузился в изучение документов на столе. Разговор был окончен.
Покидая кабинет начальника отдела оперативных расследований, Марк думал только об одном: какого черта шеф так носится с этой настырной девчонкой?!
Глава 3
Таня Бартош возвращалась домой, натянув на голову капюшон толстовки. Тучи затянули небо сплошной серой пеленой, едва пропуская солнечный свет, но девушка все равно шла по улицам в темных очках — никому из прохожих не следовало видеть ее глаза, и на то была особая причина.
Засунув руки в карманы толстовки, Таня с низко опущенной головой маневрировала между пешеходами, в этот ранний час спешившими кто на работу, кто по другим будничным делам. Вдруг один из прохожих, толстый парень с наглой мордой, толкнул плечом Таню, а затем разразился гневной тирадой:
— Смотри, куда прешь! Слепая, что ли?!
Возмутившись, он пошел дальше по улице, а Таня лишь усмехнулась ему вслед: много лет назад — до того, как началась вторая волна распространения криптоимпульса — она действительно была незрячей.
Таню раздражали грубые люди, наподобие жирдяя, толкнувшего ее плечом, но если раньше она молча стерпела бы обиду (так учили ее родители), то теперь она знала, как противостоять таким ублюдкам, — и это знание дарило ей невероятное удовольствие и ощущение внутренней правоты.
Девушка повернулась, чтобы продолжить путь дальше, как вдруг ее взгляд упал на мятую листовку, валявшуюся на тротуаре. «Хороший криптоморф — мертвый криптоморф!» — призывала листовка с изображением гротескного чудовища, перечеркнутого красной линией. Судя по качеству исполнения, листовка была явно самодельной.
Таня скривилась. Она ненавидела все эти листовки и граффити на стенах домов, требовавшие уничтожать криптоморфов, по одной простой причине: она сама была криптоморфом и последние десять лет тщательно это скрывала.
Папа и мама переживали за Таню и часто напоминали ей о том, как важно прятать свой дар в современном мире, который окончательно сошел с ума после появления криптоимпульса. Большинство обычных людей ненавидели тех, кто под воздействием излучения обрел сверхспособности, поэтому родители Тани переживали за жизнь и благополучие дочери, ставшей криптоморфом.
Но у Тани больше не было причин скрывать свои способности: прошедшей ночью она во второй раз продемонстрировала их в полной мере на безлюдной парковке огромного гипермаркета…
Содеянное снова потрясло ее — как и в самый первый раз, когда она убила человека. Впрочем, когда нервное возбуждение прошло, Таня с удивлением осознала: второе удачное убийство подарило ей уверенность в собственных силах. Еще никогда Таня не чувствовала себя так хорошо — свободно, окрыленно и легко, — как в тот миг, когда наконец-то без всяких ограничений применила свой дар.
Она долгое время не понимала, почему она обрела паранормальные способности после воздействия криптоимпульса. Родители боялись, что люди могут навредить Тане, поэтому старались всячески подавлять в ней интерес к изучению дара. Но теперь Таня обрела цель: она чувствовала внутри особый тайный импульс, который подарил ей понимание. Прислушиваясь к нему, она постепенно узнала, для чего криптоимпульс вернул ей зрение и наградил ее тем, что она стала называть «oculus sinister».
Она много раз видела этот термин в строчке «диагноз» в своей медицинской карточке, которую заполнял наблюдавший ее врач. Оказалось, фраза «oculus sinister» на латинском языке означала «левый глаз», но
