Мелкий засранец! Я хотел по-хорошему! — взревел он от боли и негодования, когда я уже бежал в сторону заднего выхода с территории особняка.
На область замедления у меня уже не хватало ресурса.
Я почувствовал безумную, застилающую глаза боль в ногах, и рухнул, как подкошенный. Ублюдок Джонатан переключил свою силу на меня.
Марк отцепился от меня в растерянности подскочил и дёрнул за рубашку, пытаясь оттащить куда-то.
— Спрячься за меня! — выкрикнул я, преодолевая адскую боль от сломанных ног и, поднявшись на руках, перевернулся, садясь на землю.
Ещё раз: я выставил вперёд руку. Нет, техника не активируется — я потратил всю энергию, которая была. Джонатан уже поднялся, придерживая ушибленное лицо и направился ко мне. Я почувствовал, как сковало грудь и перестало хватать кислорода.
Марка подхватили и потащили куда-то в сторону. В глазах плыло от невыносимой боли и того, что дышать уже было невозможно.
Я отключился.
* * *
Очнулся я уже в каком-то белом кресле. В такой же белоснежной комнате. Слепило глаза.
Надо мной высились два человека — седой старикан и мужчина лет тридцати. Они оба смотрели в какие-то бумаги.
— Джонатан предоставил нам прекрасный образец, но он опасен, — старик покачал головой.
— Все маги опасны, — бросил второй. — Это же сын Николаса Стерна, ты должен понимать.
Старикан вздохнул, а потом принялся зачитывать то, что было в его записях: «Рэй Стерн. Девять лет. Врождённая активная техника — область замедления, врождённая пассивная способность — биографичная память. Редкая. Объём магического потенциала…» Пять⁈ — он вскинул голову и с удивлением уставился на второго.
— И, что самое важное, — мужчина помоложе даже взял паузу, — у его двухгодовалого брата такой же потенциал.
— Надо же, — старик поправил очки. — Такие нечасто встречаются. Изменённые бывают с таким потенциалом чуть чаще, но они…
— Они не маги, а монстры, — молодой «халат» прервал старика. — Берись за него и работай. У нас почти подобрана подходящая группа.
Мужик помоложе явно знал обо мне и о моём потенциале гораздо больше, чем старикан, но зато старикан прекрасно знал дядю Джонатана.
В помещении пахло хлоркой и чем-то ещё. Я попытался дёрнуть рукой, но ничего не вышло — меня крепко пристегнули к креслу. Нужно было применить технику — ничего, полная тишина и пустота. Я не чувствовал собственную энергию. Это ещё почему? Кто-то из этих двоих нулевой маг и погасил мои способности?
— Где мой брат?
Из-за пересохшего горла я почти не мог говорить. Старик что-то неразборчиво крякнул, второй же посмотрел на меня.
— Жив. И будет жить, если ты будешь себя хорошо вести, — сказал с ухмылкой молодой.
— Ага, щас, — я прицелился насколько смог, и смачно плюнул молодому «халату» прямо в глаз.
Тут же я почувствовал, как из меня будто вытекает оставшаяся жизненная сила, будто вместе с магической энергией отнимают душу. В глазах поплыло.
— Угомонись, парень, — спокойно проговорил мужчина. — Поверь, Рэй, мы можем дать тебе силу, мощь, новый класс. Ты станешь намного, намного сильнее. И твой брат будет жив.
— Где я? — спросил я, пропустив его слова мимо ушей.
Сердце в груди тяжело ухало, переломанные ноги продолжали болеть, но, похоже, что мне вкололи обезболивающее. Они ведь не знают, каким меня воспитывали, они не знают, чем может это всё закончиться, если я всё-таки приму правила игры.
— В подразделении корпорации «Хеллер», — с еле заметной улыбкой произнёс мужчина.
Об этой корпорации мне почти ничего не было известно. Только лишь то, что они занимаются научными разработками и генной инженерией. На общем слуху были лишь дорогостоящие генные препараты продлевающие жизнь. Это то, что мне было о них известно. Но ни молодого мужчину, ни старикашку-учёного я никогда не видел и потому не мог знать, кто это такие.
— Мы с тобой теперь часто будем видеться, Рэй.
— Какое счастье, — просипел я и скривился.
— Смотрите, профессор, у сопляка хватает наглости, чтобы дерзить, — «халат» состряпал сочувствующую гримасу. — Правду сказал Джонатан, не по годам ты умненький, но ничего… Профессор?
— Мне нужна ещё минута.
Голова раскалывалась от боли, будто в правый висок вбили гвоздь.
Я стиснул зубы. Если все, кто был в особняке, погибли, то младший брат единственное, что у меня осталось, единственное, ради чего стоило жить, а не попытаться откусить себе язык, или не убить себя при первой же возможности, чтобы не достаться этим уродам. Я не мог оставить его одного.
— Поверь, ты станешь другим, Рэй Стерн, спасибо ещё скажешь.
Глава 1
Я и правда стал другим.
Всё, что пришло сейчас коротким, но таким чётким воспоминанием, уже в прошлом. Мне уже давно не девять лет, и я давно уже не тот, кем был тогда, когда Джонатан предал мою семью и превратил род Стернов во что-то уродливое и остался жить где-то там, в Белом Городе.
Тогда у меня не было ранга и столько силы, чтобы противостоять ему, тогда я просто был ребёнком, которого предатель лишил семьи, рода, статуса и всего остального.
Я стал другим и теперь понимал, что не оставлю это так.
В «Хеллер» я достиг четвёртого уровня из пяти, что было крайне сложно даже с достаточным магическим потенциалом, с помощью экспериментов они развили во мне технику мага оружия, хотя сам я был магом пространства от рождения, обучали, тренировали, ставили опыты.
Я попал к ним для направления, где учёные пытались скрестить разные классы и магические техники, поэтому набирали всех: магов оружия, пространства, создания, манипуляции, магов призыва и лишь изредка — стихийников, с низким объёмом потенциала.
Я не разбирался в генной инженерии как таковой, но прекрасно знал, что за магический класс, как и за объём потенциала, отвечают специальные гены в цепочке ДНК, в свою очередь, максимальный уровень, которого можно достигнуть, определяется именно геном потенциала.
Эти гены наполняли нас энергией, которую каждый маг чувствовал, как собственную кровь, как второе, незримое тело, которое можно было направлять.
Всё это я узнал ещё в раннем детстве, а потому примерно понимал, что будут делать со мной в корпорации «Хеллер». Но к тому, что там действительно происходило, быть готовым было невозможно.
Я принял эту игру тогда ради Марка ведь понимал, что, если меня не станет, он окажется совершенно один и вырастет думая, что никому не