поднялся из-за стола.
— Ну, вот и ладненько, — кивнул он рассеяно, — ты, кстати, с друзьями то, что делать решила?
Уже вся в мыслях, как ей построить диалог с Забродиным и, получится ли привлечь его к делам рода, Надежда насторожилась.
— А что с ними делать? На ритуал принятия род они согласились — вечером проведем, когда я второй кристалл на себя замкну, — не увидела проблемы девушка и посмотрела на заглянувших в зал подростков.
Петр Васильевич покачал головой неодобрительно и, вернувшись за стол скрести руки на груди.
— Ну как же? — насмешливо приподнял бровь наставник, — ты значит, за дипломом собралась, а друзья твои так неучами и останутся? Хочешь, чтобы на шее твоей сидели просто так или зарядкой кристаллов занимались всю жизнь? А ты у них-то не хочешь спросить, чего они сами хотят?
Не задумавшаяся об этом вопросе Надежда замерла на мгновение, и, осознав правоту родственника, с любопытством посмотрела на растерявшихся друзей.
— А ведь дело говорит Петр Васильевич, — протянула она задумчиво, — сами то, что думаете? Есть, какие предпочтения? Пойдете учиться?
Минутное замешательство, а потом…
— Да! — послышался слаженный вопль.
Эмоции радости и ликования, хлынувшие от друзей, чуть не захлестнули Надежду Константиновну.
— Военное училище, — быстро и по факту выдал Добрыня, глядя в глаза девушки прямым взглядом, — я хочу охраной заниматься и сражаться научиться.
— Тоже военное! Или на законника! Или не знаю еще куда! Я хочу не просто драться, а охранную фирму открыть, а еще, чтобы амулеты не просто заряжать, а свойства им изменять. И изобретать что-нибудь уметь, — затараторил быстро Митька, глядя на растерянную от такого напора Надежду.
— Факультет артефакторики. Московская гимназия с военным уклоном для клановых магов — охранников, законников и других специалистов и умельцев из народа, — подсказал тихо Петр Васильевич и посмотрел на мальчишку очень задумчиво.
Олька, стоявшая в отдалении, выглянула из-за спин мальчишек несмело.
— А я бы лекарем пошла учиться, — сказала она, когда шум затих, — а еще мне травы разные собирать и настои лечебные делать нравится.
Чуть ошарашенная и еще дезориентированная от всплеска эмоций Надежда, кивнула заторможено.
— А мне животные очень нравятся, — раздался вдруг еле слышный шёпот Анечки, — можно, когда я вырасту, то собачек воспитывать буду, а еще коровок всех лечить, когда Ольки рядом не будет.
Писк девочки словно разрядил обстановку. Засмеявшись, Надежда затянула ребенка на колени и пощекотала через рубашку.
— Конечно, можно. Тебе все можно, — шепнула она уворачивающейся и хихикающей девочке.
Довольный как удав после плотной кормежки, Петр Васильевич хмыкнул и подмигнул ожидавшим ответа подросткам.
— Сейчас с финансами разберемся и попробуем пристроить вас, — пообещал он твердо, — а учебу предлагаю полностью оплатить, чтобы ребятам отрабатывать несколько лет не пришлось, — обратился он уже к Надежде.
Девушка кивнула согласно, соображая, где взять эти финансы и сколько их понадобится, но вслух, чтобы не разочаровывать друзей, озвучивать не стала.
— Ладно, значит вечером проводим обряд принятия в род, чтобы ребята в учебные заведения поступить могли без проблем, да передвигаться по улицам не прячась. Потом пару дней отдыхаем и осматриваемся, а потом занимаемся подбором школ вплотную, — подытожила она и улыбнулась ободряюще, — ну, чего носы повесили? Все хорошо будет.
2. Интерлюдия. Желанная добыча
Москва. Особняк Морозовых. Первый боярский округ.
— Что, говоришь, так ледяным дождем и закидала? — хохотнул крупный, даже несколько грузный мужчина в темных кожаных штанах, но без рубахи, но небрежно накинутом на плечи, распахнутом халате.
Виктор Мережский склонил голову и позволил мимолетной улыбке скользнуть по тонким губам.
— Да, ваша светлость, именно так очевидцы и рассказывают, — подтвердил он осторожно, — говорят, новоявленная боярыня Иворова очень даже на расправу быстра оказалась. Мало того, что водную магию у напавшего на нее щегла Протасова перехватила, так еще в лед ее превратила и против него же обернула. Чуть не покалечила людей Воронцовского. Говорят, Глава рвет и мечет сейчас, даже отхлестал кого-то по щекам, а еще лишил денежного содержания своего прилипалу Васильчикова, что за поимку девчонки отвечал. Рассказывают, что весь Клан Воронцовских сейчас по углам разбежался и даже на глаза Василию Агафовичу показываться боятся.
Морозов зацокал языком, закачал головой неодобрительно и откинулся на спинку неудобного, но очень модного в этом сезоне диванчика.
— Эх, надо же, какая девка ушлая оказалась. Только появилась, а уже столько шума навела — видимо, не пошла ей на пользу жизнь среди простолюдинов. Свободу почувствовала, смелой слишком стала, наглой. Жаль, очень жаль, что не перехватили ее в свое время, — покачал он головой разочаровано, — а ведь магия холода у нее почти как наша. Эх, я бы ее наложницей или даже третьей женой своему балбесу пристроил. Представляешь, какие дети были бы одаренные!
Мережский снова попытался улыбнуться, но цепкий взгляд Главы рода остудил его порыв. Понимая, что новое задание не за горами, Виктор вытянулся и предано глядя на Главу клана склонил голову.
Его подозрения оправдались полностью.
— Ну, что делать теперь будем? Девка, конечно порченая уже, но все же жаль такой лакомый кусок на полдороги бросать. Да и кровь боярскую за пазуху не засунешь. Ну, что делать будем? Какие предложения? — вперил он немигающий взгляд на подчиненного.
Понимая, что ошибиться нельзя никак, Мережский неосознанно сцепил руки в замок за спиной и попытался разложить ситуацию по полочкам.
— Насильно ее теперь в наш род не ввести — защита родовая не даст, — озвучил он то, что и так было ясно. Замолчал, собираясь с мыслями
Морозов хмыкнул в ответ, но ожидая продолжения, комментировать ничего не стал.
Виктор же тем временем прикидывал варианты развития событий.
— Тогда шантаж, — выдал уверенно, — у нее там несколько детей магов имеется. Они вроде не родовые, с улицы подобраны — вот можно прихватить их, да потребовать уступок нам угодных, — предложил он спокойно, — девка молодая, впечатлительная, глядишь да согласится на наши условия.
Леонид Григорьевич только головой покачал, поморщившись.
— Дурак ты Витька, вот Единый видит, что дурак, — выдал он раздраженно, — сам сказал, что мальцов она с улицы подобрала. Не родичи они, так чего-ради она на условия непонятные пойдет? Ты сам, то за чужих людей стал бы разве впрягаться?
Мережский, который очень хотел сказать, что он-то не барышня трепетная и впечатлительная, которую запугать можно, а потому, головой своей думать умеет, все же смолчал. Не посмел с мнением своим лезть, но Морозов понял его по-своему.
— То-то же! Выдал он со вздохом, — вот и я бы не согласился. Магов — то много вокруг — при желании не одного найти еще можно будет,
