Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
будет. Тело вынырнет в холодной реальности и придется думать, делать и говорить… Где я, чьи голоса я слышал, что будет дальше? Сотни вопросов. Тысячи. И ни одного ответа.
Лишь разум шептал на ухо. «Открой глаза. Открой и получишь ответы». Я не хотел открывать глаза, но мне пришлось.
– Эй! Новенький! – тихий, влажный голос. Девчонка. Будто запыхалась, пока бежала к дивану, на котором я лежал. – Слышь, новенький? Вставай. Я знаю, что ты не спишь. У тебя ресницы шевелятся.
– «Черт»! – мысленно выругался я и, сжав губы, нехотя приоткрыл глаза. И тут же застонал, когда яркий свет резанул по ним так, словно и не свет это был, а ржавый зазубренный нож, безжалостно вонзившийся в податливую плоть глазных яблок.
– Привыкнешь, – со знанием дела ответила девчонка и в ее голосе послышалась улыбка. – Когда из Сундука выбираешься, всегда так. Хочется есть, пить, а глаза горят, будто в них солью посыпали.
– «Точнее и не скажешь», – снова подумал я, но вслух свои мысли решил не озвучивать. Да, я видел, что передо мной стоит человек. Вернее, цветная клякса, дрожащая, как разбавленная акварелью вода на стекле.
– Протри глаза, – посоветовала девочка и я услышал тихий шорох, после чего свет потускнел и стал менее режущим. – Так лучше?
– Да, – выдавил я из себя непослушное слово. Оно получилось хриплым, как ворона каркнула.
– После Сундука всегда так, – вздохнула она, помогая мне принять сидячее положение. Я кивнул, поблагодарив ее за помощь, а потом решился повторить попытку и снова открыл глаза. Боль никуда не делась, она была, но уже не такая режущая. Теперь я мог видеть, пусть и с оговорками. Контуры предметов и лицо девчонки расплывались дрожащей радугой, лишь небольшие участки был в фокусе. Зато я наконец-то увидел лицо той, кто со мной заговорил.
Лицо было круглым, кожа ровная и чистая. Разве что покрытая россыпью веснушек, делая девчонку похожей на перепелиное яичко. Живые, любопытные глаза. Медовые. Наверное, свет так падал или последствия моего лежания в странном «сундуке», о котором она говорила, искажали восприятие. Пухлые губы, пухлые пальцы, почесывающие щеку. Крепкие руки, которые больше бы подошли мальчишке. Да и сама она напоминала мне крепкое деревце. Не слишком красивое, зато способное устоять в любой град и ураган.
Она была одета в светло-зеленый костюм, на ногах мягкие, белые тапочки. С минуту мы молча рассматривали друг друга, будто пытались отыскать одним нам ведомые ответы на вопросы. На миг появилось странное ощущение. Словно девочка приценивается ко мне, пытается понять, какой товар ей всучили.
– Как тебя зовут? Имя помнишь? – спросила она, присаживаясь на стульчик, рядом с диваном. Поморщившись, я отрицательно мотнул головой.
– Нет, – буркнул я, но девчонка безразлично пожала плечами и хмыкнула, словно и не ожидала чего-то другого.
– Меня Никуман зовут. Можно просто Нику. Твое имя Телевизор потом скажет, – ответила она и, вытащив из кармана шуршащий сверток, протянула его мне. – На, поешь. Не боись. Это пирожок.
– С-спасибо, – я снова покраснел, когда стиснутые губы нехотя пропустили сквозь себя шипение.
– Жуй быстрее и не пасибкай, – послышался еще один голос. Повернув голову направо, я увидел еще одного человека. Худощавого мальчишку в очках, одетого в светло-зеленую одежду, такую же, как и у девочки. Он, вальяжно развалившись в кресле, болтал ногой и лениво листал книгу в коричневой обложке. На меня он даже не посмотрел. Лишь добавил: – Ратто ждать не любит. Сама знаешь, Нику.
– Ой. Это да, – вздохнула девочка и, подергав мою руку, скомандовала. – Ешь быстрее и пойдем.
– Куда?
– Узнаешь, – отрезал мальчик в очках, смерив меня презрительным взглядом. – Любопытному на днях прищемили нос в дверях. Слыхал? А потом из того носа наварили супу и скормили его нихилам.
– Хватит пугать его, – рассмеялась девочка, а потом, бросив взгляд вдаль, побледнела. – Но ты правда, новенький, ешь быстрее.
– «Это сложно», – подумал я, запихивая остатки пирожка в рот и работая челюстями.
– По пути доешь, – подстегнула меня Нику, без лишней вежливости поднимая за руку с дивана. – Главное, не дерзи ему, понял?
– П-понял, – ответил я, так и не поняв, кому не стоит дерзить.
– Не слишком он красноречив, – усмехнулся мальчик в очках и тихо добавил. – Дурень какой-то.
Я промолчал, хоть и не сомневался, что сказано это было так, чтобы я услышал. И я услышал. И промолчал. «Как и всегда», услужливо подсказал внутренний голос.
Несмотря на то, что Нику торопилась, я все же успел мельком осмотреть место, куда попал. Потрепанный диван, на котором я лежал, находился в центре помещения, напоминающего уютную гостиную в старом рёкане. Пять шкафов с книгами, мягкие, низкие кресла и… старый телевизор по центру. Пузатый, смешной, со скошенным корпусом и зеленоватым экраном, он смотрел на меня мертвым, стеклянным взглядом, но я готов был поспорить, что он смотрел именно на меня.
Слева от дивана находилась другая зона, огороженная раздвижными сёдзи. Там в два ряда стояли простые деревянные кровати, аккуратно заправленные и чистенькие. На некоторых из них кто-то лежал, но Нику шла слишком быстро, и я не успел рассмотреть обитателей спальни. Вместо этого, обернувшись, я посмотрел назад. И тоже увидел спальные места. Обычные футоны с легкими одеялами, лежащие на полу, рядом с тяжелой дверью. Огромной, окованной металлом, тяжелой дверью… Нику шикнула мне и, схватив за руку, потащила за собой, не забывая бормотать себе под нос, что таинственный Ратто ее убьет за опоздание.
Мы пролетели мимо еще одной сёдзи и мой нос учуял вкусный запах свежей выпечки и жареного мяса. Желудок, несмотря на съеденный пирожок, тут же проснулся и нарушил тишину еле слышимым рокотом. Будь с нами тот мальчик в очках, я был уверен, он бы не удержался от шпильки. Но его не было. Зато были другие.
Мои ровесники, все, как один, в одинаковых костюмах. Только цвета было три. Светло-зеленый, как у Нику. Сиреневый. И темно-серый. «Серые», как я их прозвал мысленно, передвигались странно. Они, буквально срастались со стенами и старались побыстрее прошмыгнуть мимо других. Их лица были опущены, а головы вжаты в плечи, но их и так никто не замечал. Даже Нику, которая изредка здоровалась с кем-нибудь, казалось, игнорировала их. Группы разделяли не только цвета, но и то, как они себя вели.
«Зеленые» шли гордо, подчеркнуто лениво, смотря прямо перед собой. «Сиреневые» были задумчивыми и чаще всего куда-то спешили, держа в руках то ящики с инструментами, то ведра, то книги. Их глаза рассеянно блуждали по сторонам, но все же в них не было той тупой покорности, как
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
