три кассеты, потратив на это десять часов, из которых один час ушел на настройку видеомагнитофонов. Однако эти три кассеты принесли первые деньги: две у меня взяли под залог старшаки со двора и еще одна досталась однокласснику, который растрезвонил о новой забаве по всей школе. К концу месяца прокатная полка разрослась до десяти кассет, с очередью на просмотр еще на месяц. Лёнька, поняв, что финансовый ручеек стал ощутимым, тоже с головой нырнул в общее дело, используя для записи любое свободное время и не боясь засыпаться. Конечно, какие-то кассеты нам не возвращали и, глумливо улыбнувшись, говорили, что пленку зажевал видак или родаки отобрали. Я к этому относился равнодушно, потому что залог за кассету в таком случае переходил в мой карман, и им я с Лёнькой не делился. Со временем, кассеты стали продаваться и на Блохе, где разлетались сразу же, стоило только разложить нехитрый товар на шерстяном одеяле. Покупателей не смущал ни торгующий порнушкой малолетка, ни высокий ценник. Порно у Лёнькиных родителей было отменным, но я все же понимал, что этот праздник долго не продлится. Так, собственно, и случилось.
Нас сдали одноклассники, у одного из которых учитель нашел в пакете видеокассету с наклейкой «Шлюшьи губки – 17». Хит проката, если судить по отчетности, которую я исправно вел. Спалившегося пацана потащили к завучу, припугнули детской комнатой милиции и вот мы с Лёнькой сидим перед директором, который, трясясь от ярости, читает нам долгую и нудную проповедь о недопустимости такого поведения.
– Ладно, Петровский. Тот еще бандит. Но ты-то куда, Зульштейн? Отличник, родители-интеллигенты, – устало спросил наш директор, носящий кличку Оловянный. Лёнька промолчал, но я знал, что ему плевать на слова Оловянного. Куда сильнее Лёньку, как и меня, заботил финансовый ручеек, который снова пересох.
– Мы больше не будем, – насупившись, ответил я, не испытывая однако ни капли сожаления. Дома меня отлупили ремнем, заставили два часа читать Псалтырь, а потом лишили прогулок на месяц. Хорошо хоть остатки кассет не нашли, поэтому я был спокоен, что какое-то время деньги еще будут. Но тогда я еще не догадывался, что с продажами будет связана почти вся моя дальнейшая жизнь.
*****
После овощной базы я решил попытать удачи в скупках, благодаря чему научился хорошо разбираться в ювелирке и в технике, которую тащили все, от мала до велика. Техника стала моей страстью: электроника, телефоны, компьютеры, плееры, да даже бытовая… Во всем этом я упоенно ковырялся, разбирался, что к чему, и потом использовал преимущества, чтобы продать тому, кому это нужно. Если человек, заходящий в скупку, попадал на меня, то без покупки он уходил крайне редко.
Моей мечтой было устроиться на работу в гипермаркет электроники в центре города, но там меня постоянно забривали на этапе собеседования. Я злился, брал паузу на полгода, а потом пытался еще раз. Безуспешно.
Со скупками пришлось попрощаться, когда два отмороженных цыгана, у которых я отказался принять фальшивое рыжье, подкараулили меня после смены и попытались выяснить причины отказа. В итоге я отделался сломанной рукой, один цыган сломал челюсть, упав на бордюр, а второй разбил витрину скупки головой. Пришлось ночь провести в облеванном обезьяннике с тремя кашляющими бомжами и одним онанистом, который зачем-то хотел выебать стену. Утром я отправился в больницу, а потом вернулся на работу с загипсованной рукой и положил на стол начальнику заявление об уходе. Дома я застал плачущую маму, фотографию отца с черной полосой и стакан водки на столе, накрытый хлебом. Папка ушел ночью, пока я сидел в обезьяннике с кашляющими бомжами, а мой телефон разрывался от звонков в ящике стола уставшего мента, пока не утих окончательно, разрядившись в ноль.
После этого я решил не рисковать сомнительной работой и устроился в небольшую контору, занимающуюся продажей компьютеров. Однако, стоило мне на миг поверить, что я нашел ту самую отдушину, которую так долго искал, как жизнь решила ударить под дых. Мама серьезно заболела и на лечение потребовались большие деньги. Я не задумываясь отправился в вояж по банкам и вернулся в больницу с распухшим бумажником и кучей кредитов на шее. Казалось бы, ладно, работа есть, выдюжим. Но, нет. Контора неожиданно обанкротилась и я, собрав нехитрые вещи, снова принялся за поиски. Не жизнь, а блядский сериал со мной в главной роли.
*****
Просматривая вечером «Хед Хантер» на предмет новых вакансий, я наткнулся на одну, которая меня сразу зацепила. «Менеджер отдела продаж в call-центр». Хмыкнув, я открыл вакансию в отдельной вкладке и углубился в изучение, но чем больше читал, тем больше удивлялся. Слишком уж вкусным было предложение.
Московский гипермаркет электроники, белая зарплата в два раза больше, чем была у меня в старой конторе, обязательно знание техники, полный соцпакет, тренинги и мастер-классы, карьерный рост. Требования были знакомыми и в принципе я подходил. Вот только высшего образования не было. Университет я бросил на третьем курсе, когда дома стало туго с деньгами и совмещать учебу с работой не получалось. Но на это плевать. Никто не отменял старого, доброго лукавства и отмалчивания.
– Ладно, попробуем, – буркнул я себе под нос и принялся набирать на клавиатуре сопроводительное письмо, предварительно чуть изменив резюме под требования вакансии. Дел на пять минут и отклик улетел в дебри всемирной паутины. Теперь только ждать.
Мне позвонили через два дня. Веселая девушка, представившаяся Анастасией, коротко погоняла меня по навыкам и умениям, спросила про опыт работы, а потом пригласила на собеседование с руководителем в ближайшую пятницу. Это тоже не стало сюрпризом. Я наловчился писать такие сопроводительные письма, что мне гарантированно звонили. Жаль, что в собеседованиях это не прокатывало. То отсутствие вышки было принципиальным, то я сам слал собеседующего на хер и уходил, то находились еще сотни причин. Если тебя хотят завернуть, то сделают это в любом случае.
Вечером, ужиная с мамой, я обмолвился, что иду на собеседование, и это породило шквал эмоций, ненужных советов и волнений, которые, естественно, передались и мне. Мама частенько переживала по мелочам, а я стоически пытался эту черту характера из себя удалить. Как и многие другие, что в итоге сделало меня довольно невыносимым человеком. Себе-то какой смысл врать, если это правда?
Друзей у меня было немного, но это даже плюс. Серьезные отношения не нужны. Во-первых, я прекрасно понимал, что такая волшебная партия, как двадцатисемилетний мужик, живущий с мамой и обладающий горой кредитов, никому особо не нужна. Во-вторых, мне было комфортно
