что отчитывать себя, словно мальчишку, он позволит далеко не каждому. Ну и черт с ним. Не очень-то и хотелось. Сейчас меня куда больше занимало не перевоспитание строптивых казаков, а банальное поддержание дисциплины.
— То-то же, — удовлетворенно кивнул я, убедившись, что возмутители спокойствия вняли голосу разума и больше не рыпаются. — Значит так, сейчас быстренько прекращаем этот балаган с руганью и оскорблениями и возвращаемся к нормальному человеческому общению.
— Виноват, господин контр-адмирал, — пробурчал слегка пристыженный Наливайко, пряча глаза. — Увлекся малость, каюсь. Бес попутал, не иначе. Больше не повторится. Даю слово.
— Да-да, рассказывай мне о том, что больше это не повториться, — усмехнулся я. — Про что ты там ныл–то?
— Про то, что засиделся я в полковниках, что засиделся я в полковниках, — вздохнув, пояснил Яким, с досадой разглядывая свои потертые от времени полковничьи погоны. В голосе Наливайко явственно прозвучали нотки неудовлетворенности и разочарования. Было заметно, что бравого вояку уже давно тяготит его нынешнее, по всей видимости, недостаточно высокое положение в табели о рангах. — Чего уж тут непонятного-то? Где справедливость, спрашивается?
Наливайко снова вздохнул, на сей раз еще более тяжело и протяжно. Мне же, по большому счету, было не до разбора кадровых дел и обид незаслуженно обойденных повышением офицеров. Я в очередной раз склонился над своим планшетом, пытаясь в спешном порядке перекроить маршрут следования дивизии. Но, поскольку Яким продолжал выжидающе сверлить меня взглядом, как бы призывая к сопереживанию его проблемам, я был вынужден на пару секунд оторваться от своих стратегических выкладок.
— Да уж, не повезло тебе в этом сражении отличиться, друг мой, — осторожно заметил я, чтобы хоть как-то подбодрить приунывшего соратника. — Но ты не горюй особо, не в последний же раз в бой идем. Будет еще возможность наверстать. Главное, что все мы целы, корабли тоже не пострадали.
— Хорошенькое, тоже мне, утешение, — ворчливо пробурчал Наливайко, дернув себя за рыжую бороду. По лицу полковника было видно, что слова командира не слишком-то подняли ему настроение. — С таким, с позволения сказать, набором очков мне до нового чина лет пять без продыху воевать придется…
— Да ладно тебе, — примирительно похлопал я Якима по могучему плечу, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более проникновенно и участливо. — Не в званиях счастье…
— Кстати, Александр Иванович, а вот мы с майором Белло получили новые назначения, а звания у нас остались прежними, то есть не космофлотскими, — внезапно встрепенулся Яким, бесцеремонно развернув меня к себе и заглядывая прямо в глаза с видом человека, которого осенила гениальная мысль. — По-хорошему, нам бы сейчас в самый раз форму и знаки различия поменять было бы, разве не так? А то, понимаешь ли, неудобно как-то своим подчиненным объяснять, чего это это они — флотские, а их непосредственное начальство при этом вроде как из казаков будет.
Наливайко кивнул куда-то себе за спину и слегка поморщился, словно вспомнив о чем-то не слишком приятном.
— Тут ведь какое дело, друг мой, — доверительно пожаловался полковник. — Как-то странно на мой доломан с гвардейской символикой операторы на командном мостике «Императрицы Марии» косятся. Так и сквозит в их глазах немой укор. Мол, какой-то чужак в их слаженные ряды затесался, ни формой, ни повадками на своих не похожий. Тут любому кадровому обидно станет, а уж тем более когда тебе еще и флагманом командовать доверили.
Усмехнувшись краем рта, я с сочувствием покивал в ответ на жалобы Наливайко. Уж я-то, как бывалый флотский волк, прекрасно знал все эти хитрые правила игры и тонкости взаимоотношений внутри команды корабля.
— Не переживай, дружище, в скором времени поменяем звания и тебе и майору Белло на более, так сказать, привычные и понятные вашим нынешним подчиненным, — подбодрил я полковника, с трудом сдерживая улыбку. Признаться, меня так и подмывало поддеть моего дружка по поводу его внезапно обострившейся чувствительности к вопросам престижа и чинопочитания, но обстановка к шуткам, увы, не слишком располагала.
— Это на какие же? — с подозрением прищурилась Наэма. В отличие от витающего в облаках честолюбивых мечтаний Якима, девушка явно не строила особых иллюзий на свой счет и была вполне довольна доверенной ей должностью командира ударного крейсера. Главное для нее была должность, а какие там звездочки сверкают на твоих новеньких погонах — дело десятое. По крайней мере, такой незамысловатой логики Белло, кажется, до недавнего времени и придерживалась.
Зато Наливайко заметно оживился и подобрался, услышав мое обещание восстановить попранную справедливость. Глаза у рыжего гиганта хитро заблестели, на лице промелькнуло плохо скрываемое предвкушение и торжество. Похоже, перспектива неминуемого карьерного роста волновала моего друга куда сильнее, нежели его боевую подругу.
— Ну, как какие? Капитан первого и второго ранга, — со знанием дела пояснил Яким, порывисто разворачиваясь к Наэме. В голосе полковника звучали одновременно нотки снисходительного превосходства бывалого служаки над неопытной юной особой, и откровенная гордость. — Ты конечно же, радость моя, станешь капитаном второго ранга, а твой покорный слуга каперангом.
Наливайко многозначительно подмигнул растерявшейся на миг Наэме и хитро покосился на меня. Надо полагать, в красочном воображении старого рубаки уже вовсю рисовалась умопомрачительная картина его будущего триумфа на новых вершинах. Вот он, весь из себя такой представительный, бравый да молодцеватый, в новенькой с иголочки капитанской форме, при всех регалиях, вышагивает по палубе своего мощного линкора, купаясь в почтительных и даже подобострастных взглядах подчиненных.
Однако майор Белло в отличие от казака была далеко не в восторге от нарисованных им перспектив и отнюдь не спешила разделять восторги Якима по поводу его неминуемого взлета по служебной лестнице. Наэма, успевшая наконец-то собраться с мыслями, нахмурила свои брови и с вызовом уставилась на Наливайко, готовая дать решительный отпор его внезапно обуявшему тщеславию.
— Это еще с какой такой стати, интересно было бы узнать? — хмуро буркнула девушка, явно задетая столь откровенным пренебрежением со стороны зарвавшегося напарника. — С чего это ты вдруг каперанг, а мне, стало быть, только второй ранг светит? Кто так решил? Ты, что ли, господин хороший?
Сердито сверкнув темными очами, Наэма с укоризной посмотрела на гиганта, возвышающегося над ней.
— Не я, а устав, — фыркнул он, нарочито независимо пожимая богатырскими плечами. — И никаких тут, понимаешь, неясностей и разночтений. Сдается мне, ты просто не в курсе всех тонкостей наших флотских положений. Как правило, в
