аналитическая группа раздаёт.
Понятно. Ладно, до встречи.
Чмоки.
Она меня поцеловала! Господи, она меня… Пусть виртуально, неважно, главное сделала это. Я подумал послать ей ответный поцелуй, но отказался от затеи. Даже не думай, Женя, даже не думай. Во-первых, ты женат, во-вторых… Первого вполне достаточно. Данара, Данара… Я по-прежнему люблю её, хоть и понимаю, что вряд ли когда-нибудь увижу…
Всё, забыли. Мне нужен Дряхлый.
Я отнёс поднос с посудой на мойку. Надо поспешать. Не уверен, что к главному фермеру меня пустят без предварительной договорённости, слишком он занятой человек. Чтобы увидеться с ним в прошлый раз, Ровшану пришлось устраивать революцию в блоке. Посмотрим, что потребуется сегодня.
В коридоре я встретил Гоголя. Он был один и без обязательной для внутренней охраны атрибутики. Выходной заработал? Шёл он со стороны рабочего выхода к Радию. Как обладатель синего статуса, Гоголь жил в восьмом блоке. Бывать в нём мне до сих пор не доводилось. У входа в восьмой блок отдельный пост охраны, заглянуть, не имея допуска, нельзя. Люди говорили, что вместо нар там двухуровневые комнаты, а цены в столовке ниже на порядок. Да и в магазине всё дешевле и выбор шире, а если чего нет, то можно заказать по каталогу, и товар доставят в тот же день. Оно и понятно — синие вам не коричневые и уж тем более не клетчатые. Интересно, а где живут зелёные? У Ровшана своё лежбище при блоке, отлучаться с рабочего места староста не имеет права. А у остальных? За всё время прибывания в Загоне, людей с зелёным статусом я видел немного, четыре, может быть, пять. Но в любом случае, им надо где-то жить. Семьи опять же. У того же Ровшана три неутомимых сожительницы, что не удивительно ввиду его служебного положения, и он содержит их получше, чем некоторые своих официальных жён.
Впрочем, это всё лирика, а Гоголь внёс в мою жизнь реальность.
— Дон, какого беса ты в коричневой рубахе разгуливаешь? По принудиловке соскучился?
Я и забыл, что с переходом в ранг свободного агента, снова стал клетчатым и мне полагалось вернуться к прежнему чёрно-белому состоянию.
— Сменю, спасибо, что напомнил.
— Галина на тебя злая, — Гоголь качнул головой. — Очень злая. Конкретно ты ей нахамил. Приказала ловить тебя на любых мелочах. Многие мужики с пониманием, зря придираться не станут, но найдутся, кто принудиловку на пустом месте присудят, лишь бы Галина их лишний раз похвалила.
— Разберусь. Сам куда намылился? Галина отгулом наделила?
— Аж на пять дней, — кивнул Гоголь. — Ты новости не читаешь? Завтра новое шоу стартует, я охотник, свою группу собрал.
Он приосанился, как будто подвиг совершил, но я не видел, чему тут радоваться.
— Нынче зайцы клыкастые пойдут, в курсе?
— В курсе. Только я людей не со свалки подбирал. В моей тройке у всех калаши, две гранаты. Будь у меня граната в прошлый раз, ты бы сейчас здесь не стоял.
— Как знать, может и зайцам выдадут, хотя бы одну, в качестве сюрприза для самоуверенных умников. Любишь сюрпризы, Гоголь? Прилетит к тебе такой под ноги, что делать станешь?
— Никто не вечен. Зато суточные подняли до тысячи, а премиальные за зайца до двух с половиной. Да и зайцев стало больше. Завтра в Радии посмотришь, как я их валю.
— Первый день не интересный.
— Теперь будет интересно. Правила поменялись, бить зайчатину можно со старта. У меня зона охоты вдоль железнодорожных путей, туда до хрена дебилов попрётся. Статы на счёт рекой потекут.
Я не стал его разубеждать. Дебилов действительно до хрена, только, как я слышал, среди зайцев процент добровольцев за семьдесят зашкаливает, а значит, народ пошёл туда не для того, чтобы его валили. Месиловка намечается та ещё. Может снова в зайцы податься? Время есть, вакансию для меня по старой дружбе найдут. Если позволят свою амуницию взять, тогда Гоголю со мной лучше не встречаться.
Возле арсенала расстались. Гоголь пристроился в конец длинной очереди к окошку за оружием, а я направился дальше. Возле Радия встретил ещё одного бывшего сослуживца. Перед заслонкой переминался с ноги на ногу Ковтун. Нормальный мужик, он мне нравился в отличие от злобного как сторожевой пёс Аргона. Одет и снаряжён согласно Устава, непонятно, какого беса он тут забыл. Заслонка — зона ответственности внешних.
— Привет, Дон, — заулыбался Ковтун.
— Привет, — кивнул я. — Во внешники перебрался?
— Куда мне безоружному. Если только по доброте душевной подарит кто ржавую одностволку. У меня жена, двое деток, тёща. Ни скопить, ни развернуться. Все статы на семью уходят.
— На детей, вроде как, Контора доплачивает.
— Талоны на особое питание. Мелочь. Жена не сотрудничает, тёща ворчит, с детьми сидеть не хочет, только жрёт. Задолбала такая жизнь. Так что не обессудь.
— Ты о чём?
— О том, что ты одет не по статусу. Галина сказала, ты со вчерашнего дня свободный агент, а все свободные агенты в чёрно-белом ходят, — он напрягся, лицо стало злым. — Штрих-код предъявляем. Быстро!
О как! Я опешил, пальцы подсознательно сжались в кулаки. Пусть Гоголь и предупредил, что во внутренней охране у меня товарищей больше нет, но как-то всё резко получилось.
— Ты чего, Ковтун? Так закричал, что я едва не обделался. Помилосердствуй, не пугай меня.
— Выполняй, что приказано! И кулаки расслабь. Расслабь, говорю! И не дёргайся! Мне с тобой в рукопашке не соревноваться, видел, как ты с фермером расправился. Он рапорт писать не стал, а я, если ударишь, напишу. За нападение на сотрудника охраны месяц принудиловки прилетит не заморачиваясь. А пока три дня, и радуйся, что так мало. Ну?
Я опустил руки. Вот сука этот Ковтун. Когда под одним логотипом ходили, в уши мурлыкал, ластился, а едва разошлись, кандалами трясти начал. Ладно, стерплю, деваться некуда. Свод законов сейчас на его стороне.
— Проверяй, — протянул я ему запястье, хотя что проверять, если мы оба знаем, какой у меня статус на самом деле.
Ковтун навёл сканер, ухмыльнулся.
— Так и есть, Дон, нарушение положения о статусе. Ты шлак, а рубаха коричневая. Внимательнее надо быть, — он вывел на планшет форму «Протокол». — Я могу ещё пару несоответствий найти, но на первый раз прощаю. Номер свой диктуй.
Я не стал кочевряжиться. Можно, конечно, с левой под дых, как Матрос мне когда-то, но Мёрзлый
