еще три сотни уровней, чтобы быть вровень с Коко Рамбо. Вот только где нам раздобыть столько ресурсов?
— Может, твоя незнакомка в этом нам поможет? — предположил «Ключ».
— Или наоборот убьёт.
— Или так…
До границы зоны мы добрались без приключений. Ни дикие, ни твари на нам попадались. Возле зоны нас уже ждал вертолёт. Эрдэни по началу отказывалась заходить на борт «Мишки», так как не хотела расставаться со своим мишкой. Но командир БМП обещал, что сопроводит Амая и Пушистика до самой базы.
И уже через полчаса мы прибыли на базу, над главными воротами которой зияла надпись, сделанная большими буквами: «База Сибирская».
Глава 2
Вертеп
Головной офис проекта «Вторжение».
Точное место неизвестно.
17 июня 2024 года.
Московское время — 10:31.
Жалюзи на окнах в кабинете министра обороны Российской Федерации были плотно закрыты. Свет был приглушён. Ноутбук выключен. Телефон заблокирован. А входная дверь заперта.
Сам же генерал Захаров лежал на диване, запрокинув голову на подлокотник. Кроме него в помещении не было никого.
Старый боевой офицер никогда в жизни не позволял себе подобную слабость в рабочие часы. Но с тех пор, как он стал иммунным, многое изменилось. Да, его тело окрепло. Все болезни, которые накопились за шесть с половиной десятков лет его жизни, отступили. Он вновь чувствовал себя двадцатилетним энергичным юнцом. Таким, каким он когда-то был в военном училище.
А плюсом он получил отличительную способность — его организм больше не нуждался во сне. Он мог трудиться сутки напролёт, не зная усталости. Не сложно догадаться, что благодаря этому его работоспособность возросла в разы.
Тем не менее, у этого дара был и побочный эффект. Раз в тридцать часов Петра Алексеевича накрывала такая дикая усталость, из-за которой он переставал быть дееспособным. Примерно на полтора часа он полностью выпадал из жизни. Только вот сном это назвать было нельзя. Это было больше похоже на состояние, когда пытаешься уснуть при при температуре организма свыше 39 градусов.
Именно это сейчас и происходило с министром обороны. Вот уже час с лишним он обливался холодным потом и мучился в бреду, лёжа на своём диване.
Внезапно раздался стук в дверь.
Поначалу офицер не обратил на него внимания. Пока он бредил, в его дверь много раз стучались. И никто не осмеливался сделать это во второй раз. Посетители логично предполагали, раз генерал не разрешил войти с первого раза, значит не стоит его беспокоить. И уходили.
Но этот гость оказался настойчивым. Он стучался вновь и вновь в течение пяти минут. До тех пор, пока приступ не отпустил Петра Алексеевича и он смог подняться на ноги, чтобы впустить назойливого сотрудника.
— Только у одного человека есть столько смелости, чтобы так безрассудно рисковать своей жизнью, — приговаривал министр обороны, щёлкая затвором двери. Затем, открыв дверь и увидев посетителя, добавил. — Кто бы сомневался. Скажу вам честно, Константин Юрьевич, у вас очень слабо развито чувство самосохранения. Я ведь мог пойти и на крайние меры.
— Если бы я не дорожил своей жизнью, — отшутился министр безопасности, — я бы прошёл сквозь дверь и растормошил бы вас. Но я терпеливо ждал снаружи, когда вы соблаговолите меня впустить.
— И на том спасибо, — жестом приглашая гостя войти внутрь, тяжело вздохнул Захаров. А затем раскашлялся. — Простите, Константин Юрьевич. В горле совсем пересохло. Эти приступы вызывают страшное обезвоживание.
— По вам заметно, товарищ генерал, — произнёс Константин Юрьевич, заходя в помещение. Оказавшись внутри, он первым делом направился к окну, чтобы раскрыть жалюзи и впустить свет. — Выглядите неважно. Как будто только что с дембельского поезда сошли.
— Видели бы вы меня пять минут назад, — хмыкнул генерал, наливая из бойлера стакан холодной воды. — Когда этот «поезд» был ещё в движении…
— Не смею даже представлять такое, — усмехнулся Кожин.
— И не надо, — генерал, щурясь из-за ярких солнечных лучей, сел в кресло возле дивана и осушил стакан одним глотком. — Полагаю, случилась ядерная война, раз вы вломились ко мне без приглашения в самый ненужный момент. Если нет, то убирайтесь, Константин Юрьевич.
— Много чего произошло, Пётр Алексеевич, — Кожин уселся в соседнее кресло. — Но, к нашему счастью, ядерного обмена любезностями с нашими, так называемыми, западными партнёрами не случилось, — а затем шёпотом добавил. — Пока…
— Это радует, — генерал снова раскашлялся. Затем поднялся с кресла, чтобы налить себе ещё один стакан воды. — Ну рассказывайте, раз пришли. Чего у вас там? Не тяните рядового Кошкина сами знаете, за что.
— Начну с хорошего — отряд Ларионова успешно завершил миссию в Путоранской зоне, — начал докладывать Кожин. — Убили двух рыцарей. Обезвредили одну орду. Отыскали след пропавших американцев. Так же выясняли, что в сибирской зоне кроме основного астероида есть и осколки. И, похоже, их там гораздо больше, чем разбросало по всей планете, — министр безопасности поднял указательный палец вверх. — Кстати, один из осколков уже вывезли из зоны.
— И? — тяжёлым взглядом посмотрел Захаров на Кожина.
— После этого замедлился рост аномалии, — ответил Кожин.
— Намного? — генерал уже даже не отходил от бойлера и наливал себе стакан за стаканом.
— Незначительно, — покачал головой Константин Юрьевич. — В любом случае, мы теперь знаем, как затормозить распространение сибирской зоны. И это уже хорошо.
— Ещё какие новости? — генерал наливал себе уже четвёртый стакан.
— Может вам чего покрепче, Пётр Алексеевич? — отшутился Кожин. — А то вы так никогда не напьётесь.
— А толку-то? — хмыкнул генерал. — Алкоголь меня больше не берёт. Зря хороший коньяк только переводить.
— Тоже верно, — улыбнулся Кожин. — Кстати, помните того медведя, который загрыз несколько американских отрядов?
— Как его забыть? — генерал налил себе пятый стакан и вместе с ним вернулся в своё кресло. — Надо было всё-таки дать ему добраться до последнего американского отряда. Зря мы их пустили в зону, — затем генерал с напряжением в глазах глянул на собеседника. — Только не говори, что Ларионов убил этого медведя?
— К счастью, обошлось, — Константин Юрьевич, разблокировал свой телефон, чтобы найти нужную фотографию. — И ещё вы очень правы, говоря, что зря мы пустили американцев в зону. Но об этом чуть позже, когда дойдём до плохих
