ответ, продолжая начатое. Отталкиваю его, но не получается - физически слаба, а собственная сила спит, не отвечая. Видимо, с дара моего он свой контроль так и не снял.
Удовольствие нарастает, глупая плоть не интересуется мнением совести, стыд мой отражается на покрасневшем лице, но и только. Внутри - пожар, наслаждение подкрадывается, и прав был незнакомец - никогда с мужем не испытывала подобного, хоть и любила его с самой первой встречи.
- Вижу, что ты уже почти... - шепчет, резко наклоняясь ближе и всматриваясь в глаза.
И прав он... по телу разливается первая волна удовольствия. Глаза закрываются, сжимаюсь внутренне, с каждым новым толчком все слаще, и наконец - прерывисто выдыхаю, вцепившись в плечи насильника, сама подаюсь навстречу, вжимаясь в него, и ощущая его глубоко внутри.
Перед глазами вспыхивают косматые солнышки, удовольствие настолько сильное и горячее, что сметает все на своем пути. И одновременно чувствую, как он буквально каменеет во мне на пару секунд, а затем - разливается горячее по нутру. Теперь, видят Боги, понесу от него... от татя ночного, что осквернил, разрушил мой брак. Ребенка рожу, и кому - сквернавцу проклятому, что осмелился меня, Зарю вечернюю, воле своей подчинить и изменницей сделать!
Отхлынувшее удовольствие делает меня пустой. В душе поднимается горечь и ярость. Незнакомец не замечает, удовлетворенный, он еще где-то на грани сладкой истомы. Снова урчит от удовольствия, словно кот, смотрит на меня зелеными глазами, в которых плещется радость и превосходство.
Хочется проклясть его за содеянное. Заставить всю боль и злобу мои ощутить. Унизить настолько же, насколько меня унизил. Жизнь его переломать, так же, как он мою этой ночью сломал. Но нельзя... спит сила, не собрать ее, не призвать на помощь. Все, что могу - исчезнуть с глаз долой, пока муж не вернулся. Не застал изменницу-жену прямо на супружеском ложе, с незнакомцем.
Зажмуриваюсь крепко, представляя себе единственное место, где меня после случившегося примут и поймут, не бросят, утешат, в баню сводят, чтобы смыть хотя бы с тела мерзостный грех. Дом, где живет та, что приняла меня у матери сразу после рождения, да вместе с ней именем нарекла.
- Ищи меня, молодец, у Бабы Яги. Коли осмелишься... - молвлю, внутренне понимая, что это конец.
Я найду способ поквитаться с ним за все, что он со мной сделал. Прокляну. И коли своих сил не хватит - Яга мне поможет.
Незнакомец пытается схватить меня, до него наконец доходит, что что-то не так. Но второй раз я не поддамся дурману! Не все он обо мне знает, лишь части силы лишил, чтоб не смогла с ним бороться. Одна из способностей моих - оборотничество, лебедью стать могу, так и делаю, чтобы вырваться из его рук.
В воздухе растворяюсь, кинув прощальный взгляд на горницу, и тут же каменею, уже пропадая - в дверном проеме стоит Солнце.
Нет... только не это!
Глава 1 «Сны и планы»
- Нет! Не смотри!
Я просыпаюсь от собственного крика, судорожно ловлю ртом воздух, оглядываюсь по сторонам, но уже через несколько секунд понимаю - слава Богу, это был всего лишь ужасный сон. Снова.
Выдыхаю, растирая виски, медленно опускаю ноги, касаюсь ледяного пола, вздрагиваю, но продолжаю сидеть без движения. После такой "веселой" ночки чувствую себя ужасно, но надо вставать...
Мне часто снятся яркие, реалистичные кошмары. И ладно бы разные, как у нормальных людей, так нет - мне снится один и тот же сон, который в последнее время повторяется все чаще.В этом жутком сне я нахожусь в чужом теле, раз за разом переживая измену, которой не совершала, да еще и в антураже славянской древности! Начинаю сомневаться, что я все еще в здравом уме...
Наверное, во всем виноваты нервы, огромное количество работы и стресс. Я не сумасшедшая, просто у меня идет бесконечная "черная полоса", которая началась сразу после моего рождения.Трясясь, как в ознобе, я встаю с кровати и иду на кухню. Завариваю чашку крепкого кофе, сажусь на подоконник и смотрю в окно, на детскую площадку, где бегают и смеются малыши в ярких комбинезонах. Как же я мечтала о таком вот счастливом, беззаботном детстве...
Я выросла в приюте, под "чутким" руководством безразличных воспитателей и неадекватной директрисы, для которой все сироты были как одно огромное бельмо на глазу. Видимо, она буквально нас ненавидела, раз позволяла себе любые вольности, вплоть до телесных наказаний.О, да, наша директриса, Наталья Васильевна Злобина, обладала поистине говорящей фамилией.
Смотрю на свои руки и горько усмехаюсь, разглядывая старые шрамы.Мои ладони до сих пор помнят жалящие прикосновения металлической указки, с помощью которой Наталья Васильевна «учила» меня жить по правилам. Кровавые полосы, остававшиеся после такого обучения, зарастали, но на их месте вскоре появлялись новые. До сих пор не могу понять, как можно бить ребенка по ладоням до крови, а потом заставлять браться за ручку...
Естественно, она оставалась безнаказанной, ведь меня совершенно некому было защитить. От меня даже никто официально не отказывался, просто однажды утром сторож нашел возле приюта коробку, в которой лежал истошно вопивший младенец. Никаких личных вещей, кроме пеленок и драного полотенца - я лежала в нем мокрая, злая, голодная, и крайне громко выражала свой негатив по этому поводу.
Видимо, именно эта моя особенность - умудряться быть громкой и стойкой, так сильно бесила Наталью Васильевну, из-за чего мне доставалась порция колотушек чуть не каждый день кряду.
Веселые возгласы отвлекли меня от мыслей о прошлом - малыши на площадке плавно перешли от беготни к лепке снеговика. Наблюдая за ними, я немного успокоилась и даже вдруг улыбнулась, вспомнив приятное – зимние праздники приближаются, и я наконец-то буду встречать Новый Год так, как всегда мечтала!
До сих пор не могу поверить в то, что со мной недавно случилось чудо... ничто ведь не предвещало.А произошло это вот как:после совершеннолетия я устроилась на работу в ресторан. Работала посменно, посудомойкой и уборщицей, копила деньги, которых хватило только на то, чтобы снять облупленную однокомнатную квартирку на окраине города. Ни друзей, ни родных, ни планов на будущее.
