Но жизнь такова, что приходится прогибаться и помнить свое место. — Что-то еще, мой перловочный мститель?
— Да, еще нам по трудам задали бревно обстрогать.
— Бревно? Почему вдруг бревно?
Черный джип опять укрыл меня гудком своего клаксона.
— Ну… Трудовик дал мне домой полено и…
— Можешь в одно место его себе засунуть!
— Мам?
— Да заткнись уже! Достал! Что ты мне "би-би" — бибикает он мне своим клаксоном! Я тоже клаксонить умею! — Вжав заветную кнопку до упора, я всласть "напугала" придурка за тонированными стеклами. И снова вернулась к разговору с сыном. — Извини, это я не тебе. Так что там с поленом? То есть бревном… Есть вообще разница?
— Трудовик сказал, чтобы я со своим отцом… — На этом моменте Рома запнулся. И мне стало стыдно. Не за себя — за того мудака, который должен был помогать в такие вот непростые минуты. Хотя бы что-то построгать вроде скворечника. А то… Сына он, видите ли, настрогал, а дальше? — Сказал обтесать его и сделать заготовку для резьбы.
— Черт. Блин. Заготовка для резьбы, чтоб ее… — Терла я лоб локтем, пока рука переключала скорость на пониженную — надо обогнать трамвай, а то я опоздаю на прием к специалисту. — Послушай, сына. Ты вроде говорил, что твой одноклассник был согласен помочь. Что у него папа держит мастерскую столярную, и он может все решить за блок жвачек. Как его там звали? Ты мне вроде говорил на днях, но я забыла…
— Это был Пашка.
— О, — озадачил меня ответ. Не может быть. Только не так. — Я надеюсь, это другой Пашка?
Но Рома все разрушил. Никакой пощады для моих надежд на легкое решение проблемы.
— Нет. Тот самый. Которого я в кашу мордой макнул. Когда он своим отцом офигенным хвастался.
— Черт. — Это было полное фиаско. Просто хет трик в свои ворота. — Черт-черт-черт… Ладно. Что-то придумаем. Тащи бревно домой. Руки у меня сильные — что-то да точно сделаем с этой корягой.
— Извини.
— Кошмар какой-то, а не день. И почему именно бревно? Не рано ли вам бревна эти обтесывать? Я вообще не помню такого, чтобы меня на трудах заставляли бревна строгать.
— Это потому, что ты девочка. У девочек шитье.
— Ну вот. С шитьем бы я тебе шикарно помогла. Я же швея. А тут — бревна эти чертовы. Блин блинский. Почему ты не родился девочкой, Рома? Мне бы с тобой было намного проще тогда. С вами, пацанами, порой так сложно. Ничего не понимаю. Как себя вести?
— Извини, мам. Но я должен идти. Урок начался, физрук всех выгоняет из раздевалки. С телефонами в спортзал нельзя. Так что пока, наверное.
Я уже почти доехала до пункта назначения, как тут вдруг черная громадина возьмет и обгонит меня. Да и не просто обгонит, а самым наглым образом обгонит и прижмет к обочине. Я банально уперлась в коренастый джип и едва-едва затормозила.
— А! Елы-палы, что же это делается-то в самом деле?!
— Что произошло?!
— Меня подрезали, сына — подрезали на дороге! Обогнали и резко тормознули прямо перед носом!
— Выруливай, мама, выруливай скорее! Это бандиты! Я в интернете видел! — инструктировал сын, пока я потными руками дергала рычаг переключения на реверс. Но задняя никак не втыкалась, скотина. — Они тебя грабить собрались! Выруливай, сдавай назад! И дверь закрой на ключ сейчас же!
— Закрыла уже, закрыла!
— Если это полицейские, мам, то они могут быть ряжеными! В ненастоящей полицейской форме! Оборотни в погонах!
— Да нет, сына, это просто псих какой-то на крутой машине! Я лучше вырулю и обойду его по встречной! Вот же придурок!
Вращая тугой руль, я протискивалась между рядами и старалась выбраться из передряги без потерь. И отделаться легким испугом, но… Все пошло совсем не так. Я наделала делов.
Я. Наделала. Делов.
— Ну все, мам, я пошел на физру! Люблю тебя и целую! — А я сидела за рулем и понимала, что вляпалась по самые уши. — Мам? Ма-ам? Все хорошо?
— Сын. Я поцарапала большой и черный джип… Мама тебя очень любит.
2
Руслан
Тот день не заладился у меня с самого начала. Ну вот просто с самого утра как посыпались косяки — так они и лезли изо всех щелей, как из Рога Изобилия.
— Да, Петрович, — принял я звонок от главного инженера нефтебазы. — Что там у тебя? Все хорошо, насос готов? А то я разговаривал с поставщиком — к нам вот-вот должен приехать поезд с…
— В этом и проблема, Руслан… Николаевич.
Когда он так говорит — называет меня по имени и отчеству — это означает, что Петрович накосячил. Когда-то давно мы вместе начинали с этой нефтебазы. Я — простой механик. Он — главный инженер. Прошло время, я много трудился, поднялся, выбился в люди. Сначала выучился на оператора насосной станции. Затем — пошел на повышение, став руководителем предприятия. Ну а потом… Потом я просто выкупил активы учредителей и стал единоличным владельцем небольшой, но стабильно работающей нефтебазы.
А вот Петрович как был инженером, грешащим запоями, так им и остался.
— Ну что еще случилось? Не темни. Давай. Говори уже прямо. Петрович… Петрович?
В это мгновенье я уперся в старую "шоху". Она едва тащилась в единственной доступной полосе, как будто уже ползла на свалку. Ехала не спеша в свой последний путь. И ведь пускают такую рухлядь на дороги общего пользования… Да у меня даже самая первая машина выглядела лучше. Хотя тогда даже прав еще не было.
— Кхм… Извини… те, Руслан Николаевич, но…
— Ты же не хочешь сказать, что люк четвертого резервуара снова заклинило? Я же говорил его почистить от ржавчины еще на прошлой неделе… — Я начинал закипать. Старая кляча впереди не давала мне проехать. Как только я пытался втиснуться слева — она сразу же сдвигалась к середине проспекта. Как будто специально не дает проехать, идиотка. И ведь правда — идиотка — за рулем сидит девушка. — Да чтоб тебя! Какой позор! Ты меня бесишь!
— Простите, шеф. Виноват, — принимал все на свой счет мой безалаберный инженер, которого я держал на работе по одной простой причине. Мне его было жаль.
Когда-то он стал для меня наставником. Всему научил. По сути, Петрович дал мне путевку в жизнь и отчасти даже заменил отца, которого я не знал с самого детства. И да, я терпел его неряшливость, разгильдяйство, запои. Рука не поднималась просто взять и уволить этого ленивого борова. Он стал почти родным. Хотя в такие
