А что ещё там есть? Какие сны? Есть что-то новое?
— Там всё разложено по порядку, — сказал я. — В хронологической последовательности. Возьми верхнюю страницу.
Котова шустро цапнула из папки верхний лист, бросила его поверх того, который положил рядом с ней я. Сделала глоток кофе. Прочла на странице первые строки.
— Илья Владимирович, — сказала она, — это папа нашего Артурчика?
— Он самый.
— Так ты видел его похороны? Правда? Это те самые похороны, на которых Артурчик рассказал тебе обо мне и о самолёте?
Котова дождалась, пока я кивну, и снова взглянула на страницу.
Я поставил на плиту ковшик с кофе — одной чашки мне не хватило.
Лена завершила чтение второго «документа» (так я мысленно называл свои записи), когда у стенок ковшика поднялась тёмная кофейная пена.
— Ничего себе, — сказала Котова. — Кирилл мне рассказывал о том случае. Я думала…
Она замолчала, убрала со лба волосы.
— Получается, — тихо произнесла Лена, — я и Илья Владимирович Прохоров сейчас должны были быть соседями по кладбищу. Не верится. Жутковато. А дальше там что?
Котова показала указательным пальцем на папку. Выждала, пока я наполню горячим напитком взятую из шкафа большую чашку с яркими красными маками на боках.
— Я… возьму ещё одну бумагу? — спросила она.
— Конечно. Бери.
Лена бережно вынула из папки следующий «документ» (четыре листа, скреплённые канцелярской скрепкой). Пробежалась глазами по первому абзацу. Хмыкнула.
— Я помню это, — сказала она. — Это тот случай в ресторане «Московский», куда ты позвал моего брата. Я угадала? А почему ты мне не говорил, что его тоже видел во сне?
Я дёрнул плечом, пригубил чашку с парящим кофе. Сделал крохотный глоток и тут же пальцем снял с кончика языка кофейные крошки. Недовольно скривил губы.
Подумал о том, что к отсутствию в Советском Союзе интернета и сотовой связи я уже привык. А вот с отсутствием тут приличного кофе я всё ещё не смирился.
Наблюдал за тем, как Котова всматривалась в написанный шариковой ручкой текст.
Лена вдруг вздрогнула, подняла меня взгляд.
— Вот, значит, откуда взялась официантка Светочка, — сказала она. — Дырка в животе. От дроби. Страшно представить. А мой братец говорил о том походе в ресторан, как о забавном приключении.
Она прижала ладонь к щеке, задумчиво посмотрела поверх моего плеча за окно.
— Страшно… — произнесла Котова.
Она снова протянула руку к папке, но остановила её на полпути.
Спросила:
— Возьму ещё один?
— Конечно, — ответил я.
Очередной «документ» перекочевал из папки на кучку бумаг, что уже скопилась на столешнице около Котовой. Лена тут же ткнула в страницу пальцем.
— А вот и Рита Баранова, — сказала она. — Помню, как я тогда неслась сломя голову к таксофону. И как мой брат размахивал скалкой перед лицом у тех мужчин. Этот твой сон помог сразу двоим. И Рите, и Олегу.
Лена усмехнулась.
— Они теперь образцовая парочка. Гуляют вместе по вечерам. Олежик приструнил всех хулиганов в Ритином доме. Он ведь только дома и рядом с девочками такой скромный. А у себя на работе он… ух!..
Котова потрясла кулаком.
— Во всяком случае, Олег мне так рассказывал.
Лена аккуратно уложила «документ» поверх предыдущих и (с моего разрешения) достала из папки другой. В него она вчитывалась примерно минуту. Прежде чем кивнула и ткнула в страницу пальцем.
— Это я тоже помню, — сообщила она. — Это твой сон о поездке в колхоз. В котором я вязала венки из травы. Я этому, кстати, так и не научилась. А ты ту поездку пропустил: из-за перелома.
Лена чиркнула взглядом по моей руке.
— Жаль, что тебе не приснился тот несчастный случай, когда ты повредил руку. Других ты спасал. А сам…
— Не было никакого перелома, — сообщил я.
Котова недоверчиво спросила:
— То есть, как это не было?
— Я его придумал. Лонгету мне наложили на здоровую руку. А справку от врача я купил.
— Зачем? — удивилась Лена. — Что за глупость? Почему ты с нами не поехал?
Я прикоснулся к папке и пообещал:
— Скоро узнаешь. Этот случай я тоже записал.
Котова пробежала глазами по письменному пересказу сна, в котором я заменил ею Ларису Широву. Покивала головой, будто согласилась с некими моими утверждениями.
— Ниночка в следующем году в школу пойдёт, — сообщила она. — Мне об этом Николай сказал. Она уже выучила алфавит. Читает по слогам. И считает до ста.
Лена улыбнулась и взяла следующий документ. Но посмотрела не на него, а на зеленоватый паспорт гражданина СССР, который лежал в папке, прикреплённый большой скрепкой к очередному комплекту записей.
Котова указала на него рукой.
— А это ещё что такое? — спросила она.
— Вещественное доказательство. Не отвлекайся.
Я сделал себе бутерброд. Неторопливо жевал его, пока Лена перечитывала пересказ интернетовской статьи о судьбе Анастасии Бурцевой. Наблюдал за тем, как брови Котовой снова сместились к переносице.
— Настя мне рассказывала об этом Фёдоре, — сказала Лена. — Описала его, как безобидного дурачка. А о том случае на скале говорила, как об обычной ссоре с пьяным приятелем. Чаще вспоминала, как гуляла той ночью с тобой.
Котова фыркнула.
Она отложила на кучу бумаг рассказ о теперь уже несостоявшейся судьбе Анастасии Бурцевой. И тут же потянулась к «документу» с паспортом. Отделила от бумаг паспорт и лотерейные билеты. Но в паспорт не посмотрела — взглянула на мои записи.
— Девятого сентября, — заметила она в тексте дату. — Это когда мы уже поехали в колхоз?
— Это тот случай, ради которого я «сломал руку».
Вкратце рассказал Котовой, как выслеживал лже-бородача.
Лена снова задела взглядом паспорт, но тут же вернула взгляд на «документ» и продолжила чтение.
Я допил кофе, сполоснул в раковине под краном чашки. Заметил, как Лена повернула голову.
— Серёжа, это правда? — спросила Котова. — У тебя есть два выигрышных лотерейных билета? По ним действительно можно получить новые машины?
— По ним можно получить тюремный срок, — сказал я. — Их бывший владелец его обязательно получит. Но только позже.
— Серёжа, а почему ты не отнёс билеты в милицию?
Лена постучала подушечкой пальца по столешнице рядом с паспортом и лотерейными билетами.
— Потому что мне они ещё пригодятся, — ответил я. — Для другого дела.
