Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
цвета.
– Что с вами? – забеспокоилась Мария.
– Ничего… сердце немного прихватило… сейчас пройдет…
– Эй, вы не того! – Она представила, что останется наедине с двумя трупами, – и ей самой стало дурно.
К счастью, скоро на берегу появилась фельдшер из пансионата Сусанна Павловна в сопровождении толстого охранника Миши. Тот посмотрел на труп и присвистнул:
– Ох, ни фига себе!
– А «скорую» вызвали? – спросила Мария.
– Вызвали, вызвали! – Миша махнул рукой. – Да ей «скорая» уже без надобности.
– Ей – да, а вот ему… – Мария показала на бледного Валентина Виленовича.
– Ох ты, – Миша еще больше расстроился. – Скоро должны приехать, у нас близко… вот посмотрим, кто раньше приедет – медики или полицейские…
И правда, вскоре на берегу появилась пансионатская дежурная, за которой поспешали два медика в голубой униформе, со складными носилками. За ними осторожно двигался кое-кто из писателей, Мария узнала знакомые лица.
Медики осмотрели труп, потом подошли к Валентину Виленовичу и стали оказывать ему помощь. Мария видела и слышала происходящее, как сквозь толстое стекло.
В эту минуту к ней приблизилась дежурная, наклонилась к уху и вполголоса проговорила:
– Вы извините, у вас брюки…
– Что? – переспросила Мария недоуменно.
– Порваны, – ответила дежурная и глазами показала на заднюю часть брюк.
Мария извернулась, как могла, и ей стало дурно: мало того что вся одежда была перепачкана землей и утыкана колючками, так любимые спортивные брюки разорвались по шву на самом интересном месте. Она охнула, натянула футболку как можно ниже и припустила в сторону пансионата.
К счастью, по дороге ей никто не встретился.
Почти.
Уже перед самым пансионатом Мария увидела машину с включенным маячком. Перед ней, опершись на капот, стоял мрачный мужчина с густыми сросшимися бровями, который раздраженно разговаривал по телефону. Второй сидел в машине.
Увидев Марию, бровастый отвлекся от разговора, мрачно зыркнул на нее и процедил:
– Женщина, вы куда? Сюда нельзя!
– Как нельзя? – пролепетала Мария, судорожно натягивая футболку.
– Нельзя – значит, нельзя! Значит запрещено! Здесь место возможного преступления!
– Но я здесь живу, в этом пансионате!
– А тогда следуйте в свой номер и не выходите оттуда, чтобы не мешать следственным действиям!
– Вот еще… – буркнула Мария, боком входя в здание.
На ее счастье, все обитатели пансионата были на берегу, и в коридоре она никого не встретила.
Надежда Николаевна проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Не открывая глаз, она отпихнула чужую руку и повернулась на другой бок.
– Надя! – раздался очень знакомый голос. – Надя, проснись! Проснись, говорю!
Надежда всегда спала крепко и без сновидений, единственная проблема состояла в том, что по утрам очень не хотелось просыпаться. Ну, когда было нужно вставать на работу – тогда, конечно, чувство долга одерживало верх, но сейчас-то зачем просыпаться в такую рань? С чувством времени у Надежды Николаевны всегда было хорошо, так что она не открывая глаз определила, что утро раннее, часов семь или около того. Завтрак в этой богадельне в девять утра, а душ принять она и за десять минут успеет. Так зачем вставать?
– Надежда! Немедленно проснись! – заорал кто-то не своим голосом и сорвал с нее одеяло.
Без одеяла стало некомфортно, и Надежда поняла, что проснуться придется. Она наконец открыла глаза и села на кровати.
Над ней возвышалась подруга Машка.
Очевидно, разуверившись, что Надежда Николаевна проснется, Машка решила применить старый проверенный способ, а именно облить ее водой. Стакан имелся тут же, на тумбочке рядом с кроватью, а Машка стояла с надутыми щеками.
– Ну что случилось? – недовольно спросила Надежда.
Машка хотела ответить, но вовремя сообразила, что не может открыть рот, и с усилием проглотила воду, которая застряла у нее в глотке. Надежда была вынуждена с размаху стукнуть подругу по спине, после чего Машка прокашлялась и плюхнулась на кровать.
– Ну что опять за пожар? – недовольно заговорила Надежда Николаевна. – Почему ты с утра на взводе?
Вид у Машки был ужасный: волосы дыбом, глаза выпучены, спортивные брюки на коленях вытянуты, футболка на животе грязная. По земле каталась, что ли? С нее станется.
– Надя, – теперь Машка говорила тихим прерывающимся голосом, – ты не поверишь, но я видела труп.
– Чей труп? Ты нашла на тропинке дохлую крысу? Или белка прыгнула на провода под напряжением? А вот интересно, с белкой – это несчастный случай или самоубийство?
– Не знаю… наверное, она поскользнулась и упала… голова закружилась, вот и…
– У кого? – Надежда взглянула на подругу в полном удивлении. – У белки?
Надежда Николаевна вовсе не являлась равнодушным, бесчувственным тормозом. Напротив, от природы она была очень неглупа и соображала быстро. Сегодняшний полусонный диалог можно было объяснить только тем, чтоздесь, на свежем воздухе, ее все время клонило в сон. А уж если она засыпала, то должна была проспать не меньше восьми часов, а лучше больше. Да, не зря в советских санаториях тихий час после обеда устраивали даже взрослым.
– Надежда, да очнись же ты наконец! – Машка вскочила и даже топнула ногой от полноты чувств.
Надежда заметила, что брюки у нее сзади разорваны по шву и из этой дыры торчат трусы. Самые обыкновенные дешевые хлопчатобумажные трусы, тоже здорово грязные. Это же надо в таком виде ходить!
– Хватит придуриваться, говорю тебе – я труп нашла! – Машка гнула свое. – То есть не я нашла, а ВВВ!
– Опять ты с ним беседуешь? Противный мужик, лучше с ним поменьше общаться.
– Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? Она упала с обрыва! То есть в море не долетела и лежит на берегу… – Машка схватила стакан, стоящий на тумбочке, и одним глотком выпила всю воду.
До Надежды Николаевны наконец дошло: случилось действительно что-то серьезное, – и она строго сказала подруге:
– Так, говори толком, во что ты опять вляпалась?
– Да я-то при чем? – возмутилась Машка, достала из тумбочки пачку печенья и, похрустывая, принялась рассказывать, что случилось утром.
Надежда следила, с какой быстротой исчезают печенюшки, и поняла, что дело серьезное: когда подруга испытывала стресс, то начинала много есть, просто мела все подряд. Ну ничего, до завтрака продержится.
– И вот увидела я Виленыча, а потом даже не помню, как спустилась к берегу. Прибегаю, у самой ноги трясутся, голос пропал, боюсь подойти. А он говорит, чтобы я как можно быстрее вызвала «скорую» и полицию. Он телефон не взял, когда купаться шел, чтобы на берегу не оставлять. А у меня сил хватило позвонить только на ресепшен, а уж дежурная вызвала полицию. Охранник прибежал…
– Этот толстый Миша? – фыркнула Надежда. – Да он же бегать не умеет!
– Ну да, точно, пока он доковылял, Виленыч мне и сказал, что это Альбина.
– Альбина? – Надежда Николаевна вспомнила довольно молодую девицу, которая тоже приехала на писательский семинар.
Ее можно было бы назвать даже интересной, если бы не подчеркнутый мрачный макияж и странная одежда: темный мешок, который язык не поворачивался назвать платьем, обязательно черные джинсы, и такие узкие, что непонятно было, как она в них влезает. Держалась особняком, ни с кем особенно не общалась. Говорили, что пишет фантастические рассказы с элементами хоррора. Альбина Борэ. Ну-ну. Наверняка это псевдоним. Надежда все собиралась найти ее опусы в интернете, да как-то не успела.
– Точно Альбина?
– Ага, я потом сама посмотрела, это она. Хотя голова вся в крови, лицо все же можно разглядеть. Представляешь, упала – и насмерть разбилась, а я по той тропинке столько раз ходила… не зря ее дорогой смерти называют… думали, в шутку, а оказалось…
Машка вытерла подступившие слезы рукавом. Вернее, хотела это сделать, но рукава были короткие, так что она только размазала слезы по лицу. Тогда, недолго думая, задрала футболку
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
