где выдвигает для меня стул. Обходя бар, он смотрит на меня и подмигивает.
— Что ты пьешь, Холли? — спрашивает он. Я стараюсь не оглядываться, чтобы посмотреть, здесь ли еще Джош и его друзья, но ничего не могу с собой поделать. Смотрю краем глаза, пытаясь сделать вид, что просто устраиваюсь поудобнее, но всезнающий Ник окликает меня.
— Они в углу, — говорит он, перегибаясь через стойку и хватая меня за подбородок. На этот раз от этого никуда не деться — он видит, как моя кожа приобретает ужасающий оттенок розового под его пристальным взглядом. — Ты не скрываешь своих эмоций, не так ли, Рыжик? — спрашивает он, проводя тыльной стороной пальца по моей щеке, прежде чем откинуться назад.
— Откуда ты вообще знаешь, кто они такие? — спрашиваю его.
— Думаешь, я не заметил тебя в ту секунду, когда ты вошла в мой бар?
Я сглатываю, и его глаза следят за каждым моим движением.
— Что будешь? — спрашивает он, и от его улыбки появляются ямочки на каждой щеке, которых раньше не замечала. Был ли этот мужчина выточен из грез тысячи женщин или что?
— Ром с колой, — говорю ему, засовывая руки под ноги, чтобы перестать ерзать. — Темный ром, пожалуйста. С пряностями, если есть.
— Каким бы баром я управлял, если бы его не было? — спрашивает он, прежде чем повернуться ко мне спиной, чтобы приготовить для меня напиток. Пытаюсь сопротивляться, но не могу. Я бросаю взгляд в угол и вижу, что они все смеются и шутят, уютно устроившись в своем маленьком угловом пузыре.
Джош, должно быть, чувствует на себе мой взгляд, потому что не проходит и десяти секунд, как он поворачивается и встречается со мной взглядом через барную стойку. В животе снова зарождается тошнотворное чувство, из-за чего слезы застилают зрение. Его взгляд пуст и безразличен, и это снова ранит меня.
Но потом ощущаю прикосновение губ к своей щеке; теплых и немного шершавых из-за бороды. Я поворачиваю голову в его сторону, и Ник ловит мой рот в поцелуе прежде, чем успеваю запротестовать или спросить его, какого хрена, по его мнению, он делает. Не то чтобы это имело значение, потому что у него мягкие губы, и, Боже, я хочу, чтобы он не останавливался. Мне все равно, что он незнакомец и что я встретила его, когда плакала из-за своего бывшего, потому что этот поцелуй — это все. Это и есть тот самый поцелуй. Это тот поцелуй, который заставляет тебя осознать, что ты упускал всю свою жизнь из-за того, что тебя не целовали до безумия.
Его рот открывается, и наши глаза встречаются. Думаю, это самая эротичная вещь, которую я когда-либо делала, — целоваться с незнакомцем, пока мой бывший смотрит на меня с открытыми глазами. Его карие глаза смотрят в мои, и его зрачки расширяются, посылая волну вожделения вниз по моей спине. Его язык скользит, по-моему, и я позволяю ему, наслаждаясь его вкусом, похожим на виски, с легким привкусом мяты. Он нежно прикусывает мою нижнюю губу, и я подавляю стон.
— Вот так, — говорит он, резко отстраняясь, оставляя меня падать вперед на стуле. Он снова подмигивает и ставит передо мной мой напиток. — Теперь последним воспоминанием, которое у него останется о тебе, будет наблюдение за тем, как ты таешь в объятиях кого-то другого.
Глава 2
Ник
Она смотрит на меня застенчивыми, но полуприкрытыми глазами, которые превращают мой и без того твердый член в камень. Я слышал, как она через дверь ванной говорила о себе гадости, пока плакала, и, хотя говорил себе, что это просто сработал отцовский инстинкт, это явно было неправдой. Я не хотел целовать своих детей так, как только что поцеловал Холли. То, как хочу целовать ее снова и снова.
Господи, она определенно достаточно молода, чтобы быть моим ребенком. Если я правильно догадываюсь, она должна быть как минимум вдвое моложе меня. Ее взгляд перемещается с меня на свой бокал, когда она поднимает его и осушает одним глотком. Я почти не добавлял в него спиртного, не желая, чтобы она сидела здесь и напивалась из-за придурка в углу.
Я не позволяю себе думать, что это потому, что хочу, чтобы она была трезвой для того, что желаю с ней сделать, как только смогу выгнать всех отсюда через час. Это определенно не потому, что подумываю о том, чтобы попросить ее остаться… со мной.
Блядь.
Я наблюдал за тем, как парень справился с ситуацией, сначала все отрицал, а затем увидел, как изменился язык его тела, когда он признал это. Все происходило на глазах у всей его группы друзей, и если то, как они отреагировали, было чем-то необычным, то они очень четко знали или, по крайней мере, подозревали.
— Итак, Ник, — говорит она, пододвигая стакан обратно ко мне и показывая жестом, что хотела бы еще. Похоже, на какое-то время девушка оправилась от смущения. Начинаю думать о других способах добиться такой реакции. — Ты всегда так делаешь? Это что, типа, твоя фишка?
— Моя фишка? — спрашиваю, снова наполняя ее бокал. Я посмеиваюсь над ней, не в силах ничего с собой поделать, когда ее внутренняя нахалка выходит поиграть.
— Ты знаешь, — говорит она, указывая на мое тело. — Совершенно сексуальная незнакомка, пойдем со мной, и я поцелую тебя, глупышка. — Она имитирует мой голос, а я просто смотрю на нее и улыбаюсь.
Боже, сколько всего хочется с ней сделать.
— Думаешь, я сексуальный? — Она краснеет и, прищурившись, смотрит на меня.
— Обычно нет, — говорю ей, двигаясь дальше и избавляя ее от страданий. — Но подумал, что сделаю исключение для миссис Клаус, учитывая, что сегодня Рождество.
— Дух отдачи.
— Именно.
Я опираюсь руками о стойку и наблюдаю за тем, как вздрагивает ее горло, когда она осушает напиток, который ставлю перед ней.
Мой взгляд скользит вниз по ее телу, мне нравится, как краснеет ее кожа каждый раз, когда она ловит мой пристальный взгляд. Ее груди приподняты и сведены вместе, благодаря корсету, который на ней надет, и с каждым глубоким вдохом кажется, что они так и просятся наружу. Хочу протянуть руку через стойку и освободить их, поглаживая и пощипывая идеальные соски, я знаю, что они прячутся там.
Когда у меня в последний раз был секс на одну ночь? Я уже слишком стар для этого дерьма, но позволяю своему воображению блуждать, представляя, как проведу с ней ночь. Образ ее милого личика, смотрящего на меня снизу вверх,
