а сегодня почему-то припозднился.
По Рашиду Мамедовичу можно сверять часы. Он входит в салон за пару минут до назначенного времени и сразу проходит к моему креслу. Он не слишком разговорчив, поэтому уточняю, все ли делать так, как обычно или у него есть другие пожелания. Он не хочет ничего менять, и я приступаю к работе. Все по давно заученной схеме, и когда я заканчиваю, он сонно открывает глаза.
— Всегда у Вас засыпаю, Стефания, — по-доброму улыбается он, благодарит и идет к стойке рецепции.
Я навожу на рабочем месте порядок и встречаю следующего клиента. К концу дня ноги гудят, но я не обращаю внимания. Привычное дело. Домой приезжаю, когда на улице совсем темно. Принимаю душ, наношу крем на лицо и надеваю любимую шелковую пижаму. В ней уже спать прохладно, но не могу отказать себе в удовольствии. Завтра выходной, и я, наконец, смогу выспаться.
2
Выходной — не выходной. Стирка, уборка, готовка… Весь день слушаю любимую музыку, включив портативную колонку. Рок, но не слишком жесткий. Я всегда любила такую музыку, а в «Облаках» всегда играло что-то очень спокойное, как в лаундж кафе. Но я просто засыпала под такую мелодию. Поэтому, когда открыла барбершоп, сразу записала на флешку любимые треки и теперь мы слушаем их, и не только. Ребята тоже охотно делятся своими плейлистами. Приятно то, что все подобрались с общими интересами. Мы несколько раз все вместе ходили на концерты, бывает, ходим в клубы или просто посидеть в баре. Такой коллектив другим и не снился, а у меня они как вторая семья.
День за домашними хлопотами пролетает незаметно, и с наступлением вечера во мне просыпается волнение. Какое-то неясное чувство тревоги. Я могла бы списать все на то, что моя дочь Нина сегодня пошла на день рождения подружки с ночевкой, но этот момент я приняла. Они пошли в ночной клуб. До дома Светы ближе ехать, поэтому все девчонки останутся у именинницы. Сердце не на месте, но не отпустить восемнадцатилетнюю дочку гулять с подругами я не могла. Да и девчонки у них в компании все хорошие, не будут искать приключений. Успокоилась я по этому поводу. Здесь что-то другое, но я стараюсь отвлечься. Я уже привыкла, что остаюсь дома одна. С мужем мы развелись пять лет назад, по обоюдному согласию. Знаете, бывает, что люди хорошо относятся друг к другу, воспитывают общих детей, но ни любви, ни страсти между ними нет? Вот у нас такая история. И просто чтобы строить свою жизнь дальше и не быть скованными по рукам и ногам штампом в паспорте, мы приняли единственное правильное решение. Мы отлично общаемся, и все семейные праздники проводим вместе. Но личная жизнь пока ни у Степана, ни у меня не складывается. Он даже недавно предложил начать все сначала. Но это было бы как-то странно, учитывая, что как партнёры в постели мы друг друга давно не возбуждаем.
Я набираю ванну с морской солью. Есть свободное время — надо пользоваться моментом. Долго нежусь в воде, затем наношу крем на лицо, надеваю пижаму, которая состоит из топа на тонких бретельках и штанов. Ткань приятно холодит разгоряченное водными процедурами тело, и я улыбаюсь, смотря на себя в зеркало. Мне нравится, как я выгляжу. Уже не представляю себя с длинными волосами, люблю экспериментировать с цветом волос, и хочу сделать еще одну татуировку. Все-таки работа накладывает свой отпечаток.
Осень — прекрасная пора. Обожаю листопад и прохладу. С нашим южным летом можно сжариться, если не включать в квартире кондиционер. И вот, наконец, ночи стали прохладными! Люблю спать с открытыми окнами, поэтому, когда вхожу в спальню, сразу открываю створку на проветривание, сдвигая в сторону шторы. Обычно в нашем дворе тихо и спокойно, но в эту ночь… Уже в полусне я слышу глухой стон. Будто кому-то плохо, но сил нет крикнуть о помощи. Не понимаю, то ли приснилось, то ли на самом деле. Встаю с кровати и иду к окну, распахиваю его настежь, прислушиваясь. Тишина. Ну мало ли, послышалось. Уже почти прикрыла окно, когда стон повторился, а следом тихое: "Помогите… Кто-нибудь…". Не знаю, как объяснить то, что я, в чем была, рванула к двери. Этаж третий, и я сбегаю вниз по ступеням, не дожидаясь лифта. Обхожу дом и останавливаюсь под своими окнами, прислушиваясь. Опять тишина… Но тут тишину нарушает шорох листьев. Вздрагиваю. Ну и зачем я вышла, спрашивается… Ночь на дворе, на улице никого, и я в пижаме ищу приключений на задницу. Но все же пробираюсь через кусты жасмина, что выращивает соседка в клумбе, и пытаюсь присмотреться. Шорох повторяется, и мне все же удается рассмотреть лежащего на земле человека. Сердце пропускает удар. Я никогда не оказывала первую помощь, и не представляю, чем могу помочь сейчас. Но уже присаживаюсь рядом с мужчиной и касаюсь пальцами его плеча. Он глухо стонет, начинает шевелиться.
— Что с Вами? Вам плохо?
— Помогите, пожалуйста… Меня ранили…
— Черт, я телефон не взяла. Надо в скорую позвонить… Я быстро, сейчас… — уже собираюсь вернуться домой за телефоном, но мужчина перехватывает меня за запястье и не дает двинуться с места. Хватка совсем не как у раненного человека. Держит крепко, ладонь крупная, холодная.
— Нет, не надо скорую. Мне нельзя в больницу.
— Господи, Вы что, преступник? — черт, Стеша, только ты могла вот так в лоб задать такой вопрос. Как будто он просто так признается… Становится еще более тревожно. По спине сползает противный холодок. А, может, это просто осенний ветер по голым плечам?
— Нет, я не преступник. Пожалуйста, помогите встать…
Выполняю просьбу. Мужчина поднимается на ноги. Ничего себе, великан. На полторы головы выше меня, и шире раза в два минимум. Он хватается за мои плечи холодными ладонями, покачиваясь.
— Почему Вы раздеты? — вдруг неожиданный вопрос.
— Я почти спала, когда Вас услышала.
Он странно вздыхает.
— Нужно остановить кровь. Рана не слишком глубокая, но крови потерял много. Разрешите мне позвонить и дождаться помощи у Вас?
Не знаю, как назвать тот факт, что я веду его к себе. По лестнице, медленно и почти не дыша, чтобы никто из соседей не вышел на шум. Иначе будет скандал и вызов не только скорой помощи, но и полиции. В квартире усаживаю незваного гостя на диван, не боясь запачкать тот в кровь. Он у меня черный, кожаный.
Рассматриваю незнакомца, молодой совсем, чуть старше моей
