местами обсыпавшейся крошкой материала.
— Спасибо, но их нет, в отличии от резко усилившихся переживаний о смысле.
— Существования?
— Нет, о смысле переживаний. Мы ведь по факту тоже вечны. Жаль.
— Ты прямо сейчас ищешь Ти и тащишь его сюда, запомни это место. Мы сделаем его нашим.
— Хорошо, ─ хотя его ответ звучал крайне неодобряюще.
Рад поспешил домой в отсек, где его всегда ждала его Мизури.
— Ты тут? Ты все еще тут? Я Рад.
Тишина окутала его мир, как Ансамбала в свое время тело.
— Я не понимаю. Если тебя сейчас тут нет, то куда ты могла уйти? Мы живем парами и умираем ими же.
Рад не увидел ничего. Отсек их жизни иссяк теплом, которое еще совсем недавно давала их связь: «Неужели ее тоже забрали? Как Приненсию и Соляри?»
Он поспешил обратно к отсеку обхода. Его никто не ждал. Он как в дежавю провел по обсыпающей коробке и еле, чуть слышно вздохнул:
— Где ты, Мизури?
Твари древних появились в проеме, неожиданно обдавшемся светом в противоположном конце отсека.
— Ведь вас нет, ведь вас питает наша жизнь, поддерживаемая питанием Ансамбалы?
— Oto rih. Bi ren ansambla.
— Нет. Не говорите так. Мы не сможем без них, а как же даруемые каждому чувства? Ведь с потерей тварей противоположного пола они попросту потеряют весь смысл.
Белые силуэты огромного роста чуть качнулись из стороны в сторону, словно под силами ветра ветви деревьев, и так же, более не произнеся ни слова, вернулись в обратную позу.
— Мы не дадим вам этого. Вы хотите пропитаться нашими страданиями в своей вечности. Но ведь мы тоже вечны, под ней.
— Exxx,Exxx.
Странные вздохи пронеслись гулким эхом в, казалось бы, небольшом пространстве.
Рад почувствовал, как со спины подоспели Кни и Ти.
— Рад?
— Кни. Они древние твари.
Ти бездушно смотрел на Рада, так же вел себя Кни.
— У вас забрали ее? — он удивленно наблюдал, как их тела умирали.
— Tira no Ansambala, dera ot. — Рад прокричал в сторону древних, посыл был прост. Верните Ансамбалу, пусть они страдают, но живут.
— Они выбрали свои пути, ─неожиданно раздался знакомый голос от лица древних.
— Вы говорите на нашем языке?
— Глупо не понимать, что раз мы создали вас, мы не будем знать вашего языка? — тело двинулось вперед, и Рад увидел свою Мизури. Следом за ней вперед тронулись с места две оставшиеся фигуры. Свет перестал обволакивать их тела, древние твари были их бывшими спутницами.
Рад смотрел на это, открыв подобие рта с удивлением незнающим предела, сейчас, все еще обволакивающая его, питающаяся эмоциями, сеть была максимально напряжена. И питала она их бессмертие.
— Оно открылось вам, верно? А как же туннели? Как же истории о перемещениях? Вы выжили другие места и теперь питаетесь этими?
— Не совсем. Технолигии устаревают, но не мы. Просто шагни вперед, и это место, как ты и мечтал, оно станет и твоим тоже.
Рад обернулся, Ти и Кни молча, без эмоционально исчезали. А ведь совсем недавно они улыбались.
— Я возвращаю вам вашу Ансамбулу взамен на свободу, — Рад был не рад говорить это, но жизнь бесконечной твари, питая подобное, его больше не радовала, его вообще перестало что-либо радовать в тот момент.
Мизури вновь была той же, она встала подле него, дотронувшись холодной, как лед из памяти древних, рукой, произнесла:
— Любимый, ты уже никогда меня не бросишь, помнишь? Мы же живем парами, ты и я?
Он замер, с трудом подавляя в себе желание убежать, как тварь дрожавшая, молча глядел в ее не менее холодные, чем рука глаза.
— Ну же, ты же помнишь? «Sera it otma», — ты сказал тогда, нельзя отступать, и вот мы вместе. Цикл почти окончен.
Прожектора действительно стали светить очень тускло, оттого и в отсеке стало холоднее.
Рад достал позабытый подарок для Мизури, та самая игрушка древних, что ушли до них.
— Теперь это больше нужно тебе, видимо, — углоконечный синий кусок пласта перешел ей в руки. Пока она разглядывала его, вертя в воздухе, управляя руками неведомой силой, Приненсия и Соляри нежно обняли своих оставшихся окончательно без эмоций тварей.
Мизури:
— Туннели мертвы лишь до тех пор, пока эта вещь не перестанет сиять синим светом, чуть бесконечность, даруемая жизнями с их эмоциями этой планеты, падет, и она активирует их по-новой. Древние твари силами своих судеб перейдут к новому циклу в совершенно другом месте, но смысл нашего существования будет не изменен при любых планетах, с любыми особенностями и судьбами тех, кто на них обитает. Чувства. Мы живем ими. Сегодня их много, но завтра их может не быть.
Она поцеловала Рада.
— А что за партии? Кни твердил, что вы ушли первой партией, как это понимать?
— Надуманное мужскими особями субцикличное действие. Да, нас забрали, но оно не зависит от партийности, оно зависит от чувств и только от них, как бы он не хотел ненавидеть ее сейчас, у него не получится, его все так же как раньше манила ее красота.
— Цикл кончается, идите, — Рад указал на исходящее сияние и безмолвно проводил их извне.
Прожектора отключились. Некогда живая планета осталась наедине со своими переживаниями. Кни и Ти исчезли, их словно не существовало. Рада же продолжала обволакивать Ансамбала, питаясь его множеством, разбросанных в крайностях ощущений, чувств. Эмоции продолжали питать таких же, как он живущих на планете тварей, не всезнающих о смысле своего существования. Древние же, живущие хоть и не вечно, но куда как дольше простых тварей, уже приметили для себя новую планету. Оставалось совсем чуть-чуть, и новый всплеск эмоций подарит им прежнюю красоту и надежду на настоящее.
Sera it otma.
