по голове, и тихо нашептывал ласковые слова, я было счастлива. Уже с детских лет знала, что жизнь для простых людей никогда не заиграет светлыми красками, и душевное тепло деда грело мое сердце.
— Кто сделал это, тому лучше не появляться мне на глазах. Узнаю— убью! — прогремел оглушительный грохот, вселяя оторопеть в присутствующих и заставляя их вздрогнуть.
И не только их. Не ожидала, что могу быть обладателем необычного громоподобного голоса, похожего на шум лавины в горах.
Все знали меня с детства и немного побаивались. Мой фирменный взгляд: тяжелый и острый, словно клинок, породило суеверие, что мои глаза могут принести неприятности в жизни, и поэтому старались избегать моего взгляда, тем более злить или обижать.
И поэтому моя специфическая особенность говорить громовым голосом и заставила людей втянуть головы в плечи, словно над ними прогремел гром. А под моим Горгульим взглядом все стали разворачиваться и уходить.
— За причинённый ущерб жду завтра монеты, — словно раскат, прокатился им вдогонку.
Мне не дали выбора для рождения. Можно сказать, впихнули в плод беременной женщины. Родившись в небольшом городе, расположенного около большого тракта, в семье, состоящего из деда и матери, к своему счастью или несчастью помнила свою прежнюю жизнь. Возможно, этому повлияло такое стремительное вмешательство в моё перерождение, что забыли закрыть мне информацию.
И я первое время не знала, что с ним делать. Вроде сознание взрослой женщины, а тело…, а тело: то писало непроизвольно в пеленки, то училась ходить и говорить…. Жесть! Так бы сказали продвинутые подростки в моем мире.
В городе находились три харчевни, которые несли функцию отелей и гостиниц, но без звездочек, а если присваивать, то только отрицательную и с большим количеством минусов.
В нашей округе расположилась единственная харчевня — это моя, где мужики проводили время, и поэтому утром на стол люди высыпали монеты.
Все принесли деньги и смотрели на меня с опасением, будто боялись услышать проклятия в свой адрес.
Было непонятно, что заставило их это сделать: вина за смерть деда или мой грозный вид, или вкусная и недорогая выпивка с закуской. Людям было известно, что в других заведениях было дороже, и питьё хозяева щедро разбавляли.
Первое время было тяжело. Деньги ушли на погребение, а те, что остались, пришлось тратить на восстановление харчевни. Это сейчас зал украшает новая мебель, а тогда на первое время разбитые столы сколотили досками снизу, чтобы не рассыпались, а стулья заменили скамейками из грубых досок.
* * *
Сейчас зал изменился до неузнаваемости. Солнечные лучи скользят по темно-коричневым стенам, вплетаясь в тёмно-бордовые переливы, отбрасываемые поверхностью дерева, и, коснувшись светильников из кристаллов, погасили их свет. В это время их выход и они сами руководят световым решением зала.
Яркие зайчики заплясали по столешницам квадратных и круглых столов, коснулись облицовки камина и наполнили светом зал.
Светильники в форме свечей с маленькими, но яркими кристаллами, добытые в недрах гор Горного Королевства, справлялись с освещением в тёмное время суток, создавая уют в зале. У них было удивительное свойство: гаснуть от солнечных лучей, но вспыхивать, когда приходил их черёд.
Тепло в холодное время дарил камин, выложенный около стены, который сейчас не работал и служил декором.
Полукруглая барная стойка, где расположились дополнительные места для тех, кто хочет пропустить одну рюмочку, служила и стойкой администратора, где расположился мой помощник, который регистрировал постояльцев и выдавал им ключи от комнат.
За его спиной стояли на подставках бочки, словно перевернутые пасхальные яйца. Он неторопливо доставал глиняные кружки из-под стойки и наливал пиво для посетителей, предварительно протерев их чистым полотенцем.
Комнаты располагались на втором этаже, по обе стороны широкого коридора. Уютные и чистые, они всегда были готовы приютить усталого путника.
Пришлось менять не только интерьер в зале, но обновит меню и заменить новыми и вкусными блюдами. Раньше блюда были сытными, но, можно сказать, немного пресноватыми.
Имея воспоминания о вкусной еде, долго привыкала к простым и неприхотливым блюдам.
А когда попала в город и очутилась рядом с умопомрачительным запахом специй, тут-то моя душа и возликовала.
Сопротивляющегося деда силком затолкала в лавку и замерла на пороге, вдыхала запах и унеслась в воспоминания.
У меня загорелись глаза от такого изобилия специй, что торговец, увидев мою заинтересованность, долго рассказывал и показывал свой товар.
Из его информации почерпнула много, хотя сама знала и пользовалась многими добавками, но делала вид, что слышу о них впервые и использование специй в рецептах мне в диковинку.
Мы много времени провели у торговца, разглядывая порошки и корешки, пока дед не проронил, что если и дальше пробудем в лавке, то останемся на ночь в городе.
Мы и так заночевали в нём. Ночные поездки по тракту никто не рисковал предпринимать: разбойный люд нет — нет и пошаливал.
Мне пришлось уговорить деда купить некоторые из них и использовать в блюдах. Нам было интересно узнать, как отнесутся постояльцы к новому вкусу, привыкшие к неприхотливой пище.
Дед скептически относился к моим новшествам, но когда стал слышать похвалу в зале, удовлетворенно покряхтывал в ответ.
Под прикрытием специй предложила и некоторые простые, но сытные блюда, которые понравились посетителям. А когда первый раз подали шашлык для состоятельного постояльца на пробу, то эта еда стала самой популярной и востребованной. Правда, это громкое название для такого блюда.
Дело в том, что на кухне было место для поджаривания крупного куска мяса на вертеле. Мне пришло в голову приспособить решетку над углями, и таким образом мясо доходило до кондиции.
Такой небольшой мангал в закрытом помещении. Мясо давно не жарили таким способом, потому что жар углей нагревал воздух и делал невыносимые условия для работающих людей.
А здесь я использовала принцип изготовление шашлыков на природе: максимум огня и жар от углей. Только посматривай и посматривай, чтобы мясо не подгорело.
И сейчас ни одна кружка пива не обходится без сыра курут.
* * *
Освальд разговаривал с администратором. Я направилась к нему и попутно осматривала зал, который в данный момент был полупустым. Только несколько постояльцев сидели за столами и обедали.
Работники тихо и ненавязчиво мыли и оттирали заведение. Две женщины в тёмно — серых платьях и в длинных передниках со знанием дела выполняли свою работу.
Непредвиденные казусы каждый раз возможны при полной посадке зала: кто-то невзначай прольет из своей кружки или подтолкнет соседа и поможет тому опустошить свою тару. Но, несмотря на все непредвиденные казусы, харчевня славилась чистотой.
— Привет, Солья, — раздался
