обратного билета, потому что Захарина не знала, как оно пойдет.
В аэропорт ее провожали Игорь, подруга Муся и родители. Обошлось почти без эксцессов. Игорь забыл вытащить кастет своего отца из кармана, и теперь пытался спрятать его на время где-нибудь снаружи аэропорта, но так, чтобы не возвращаться к машине. Родители помогли Лизе погрузить на тележку походный рюкзак почти с нее ростом. В поездку на несколько месяцев нужно было запастись вещами полегче и потеплее, разной обувью, зонтом и аптечкой на все случаи жизни. Девушка намеренно не взяла косметику и зимнее пальто — этим добром она собиралась разжиться в Корее. Вскоре родители торопливо попрощались и уехали, а Лиза, Муся и Игорь устроились за столиком аэропортного ресторанчика, отмечая начало грандиозного нового этапа. Они делали фото на память. Игорь всегда терпеть не мог появляться в кадре. Но тут он присоединился к Лизе, прикрыв лицо листком бумаги. Девушку это тронуло — Игорь никогда ни для кого не фотографировался вообще, а тут сделал памятный шажок навстречу.
Троица распрощалась. Лиза смотрела, как Муся и Игорь, болтая, идут к выходу аэропорта, затем отвернулась и направилась на досмотр и поиск выхода к самолету. Ворота оказались в дальнем конце. И тут где-то на подходе Лизу стало пробирать. На пути в Корею она путешествовала через Китай, и в аэропорту вокруг были одни китайцы, всюду. Сидели прямо на ступеньках и даже на полу. Захарина вертела головой в поисках места и хотя бы одного европейского лица. Она продолжила это делать в автобусе на посадку и в самом самолете на протяжении полета. Восемьдесят четыре места и всего девять не-китайцев, включая ее саму.
Самолет покатил по дорожке, колеса оторвались от земли. Лиза вцепилась в подлокотники.
«Да кто так делает вообще? Я даже никогда не была в Азии! Куда я лечу, я идиотка? Это безумие!»
Но она уже неслась со скоростью восемьсот сорок километров в час так далеко от дома, как еще никогда не была.
***
Семнадцать дней спустя Лиза сделала первый шаг по плитам аэропорта Инчхон. Китай был великолепен, но к концу второй недели девушка начала изматываться.
В Шанхае не повезло с транспортом. Добираясь до Чжоучжуана, Лиза четыре часа простояла по шанхайским пробкам на выезд из города. За окном автобуса хлестал дождь, темнело, пространство вокруг казалось призрачным. Лиза вернулась обратно в хостел, измученная. Утром скоростной поезд маглев домчал ее до аэропорта, и перелет в Сеул длился не дольше щелчка пальцев — голова девушки упала на кресло, как только они взлетели, а из сна ее выдернуло приземление.
Тело ломило, по затылку словно огрели пыльным мешком. Сеул. Волнение дергало изнутри, как у паломника перед подъемом на Священную гору. Она прилетела туда, куда добиралась два года.
Таможенный контроль был увешан плакатами, как Корея готова предоставить гражданство талантам. Под талантами, конечно, подразумевались IT-специалисты, ученые, инженеры — каждый, кто способен сделать страну процветающей. Лизу замутило. Само слово «талант» — есть ли он у нее? Она не ученый, не архитектор, не промышленник и не бизнесмен — нужна ли она кому-то? За окошком сидела кореянка, Лиза поклонилась и постаралась передать документы, придерживая одну руку другой — как это уважительно принято в Корее. Но не дотянулась через прорезь. Отдала одной. Кореянка, кажется, и не заметила.
Когда с формальностями было покончено, она добралась до метро и вскоре неслась от Инчхона в сторону Сеула. Девушка старалась унять себя и свои эмоции. Она должна относиться к Сеулу так же, как к другим городам. Ей же не было страшно в Пекине или в Шанхае? Тогда почему страшно сейчас? Просто удивительно, как мы способны наделять ординарные места, ординарных людей или события сверхважным смыслом и значением.
У соседки-кореянки поверх лба свисала бигудя с челки.
От станции Сангсу Лиза пошла, ориентируясь по навигатору. Улица шла вверх под крутым углом, а походный рюкзак, теперь утяжеленный еще и сувенирами со всего Китая, оттягивал спину обратно. Наверное, похожие склоны должны быть в Сан-Франциско. Долго, изнурительно вверх, небольшой спуск — и снова вверх до изнеможения. Местные-то привыкли, а вот у нее без предварительной подготовки ноги гудели.
Пару раз Лиза останавливала людей, чтобы спросить дорогу, или спускала рюкзак на землю и отдыхала. Футболка и джинсы пропитались потом, светлые волосы свалялись. Захарина выглядела как настоящая бродяга. Корейцы провожали ее изумленными взглядами — нечасто встретишь такую диковинку.
За продуктовым магазином навигатор повел сквозь арку и через ступеньки на соседнюю улицу — к домику, огороженному калиткой. Заслон открывался вручную. У домика один этаж был полуподвальный, к нему вел отдельный вход, на второй этаж шла внешняя лестница сбоку, но Лиза искала первый этаж, и к нему было проще всего попасть: вот несколько ступенек, вот крыльцо. Замок — кодовый, пароль владелец выслал через чат сайта бронирования.
Дверь скрипнула и открылась в полумрак. Кроме Лизы других постояльцев не было.
Она обошла свои новые владения и пришла в восторг, что все это на время принадлежит только ей. Это была переделанная квартира. Комната для девушек с тремя двухъярусными кроватями, такая же комната для парней, один отдельный номер за более высокую плату. Все это выходило в общее пространство, захламленное мелким мусором, среди которого выделялись стол, стулья, белый диван и фигура Железного человека, будто проламывающего снаружи стену. Сбоку прилегала кухонька; душевая, объединенная с туалетом; и выход на зарешетчатый балкон — балкон был нужен, чтобы поместить на него стиральную машину. Корейская фишка.
Владелец, представившись Мейсоном, через чат передал, что оплату за проживание можно положить в коробочку на полке. Настойчиво рекомендовал путеводитель по достопримечательностям со стола. Лиза любопытства ради полистала — десятки мест были одержимо посвящены айдолам, корейским артистам. Одно кафе стало достопримечательностью только потому, что у кого-то когда-то здесь брали интервью.
К вечеру, голодная, она выбралась на разведку по окрестностям. Между хостелом и метро было не так уж много инфраструктуры, но за Сангсу начиналось буйство. Тут находилось сразу несколько университетов, общежитий — и, соответственно, кафе, магазинов, баров и клубов. Улицы были наполнены жизнью, людьми, неоновыми бликами. Неслись единым потоком студенты, они хохотали и фотографировались. Крутились вывески барбершопов, зазывалы возле караоке отлавливали прохожих.
Лиза не могла определиться, куда пойти. Наконец, юркнула в самое скромное кафе — темную вытянутую комнату с барной стойкой. Тут предлагали три вида пиццы по кусочкам. Захарина взяла два куска самой дешевой — «Маргариты» — и баночку «Доктора Пеппера». Мысленно перевела счет в рубли
