будешь скользить долго-долго, а потом я, может быть, и наловлю верхоплавок! — крикнул в спину Серёжке Юрка, уходивший направо, не поняв приколки.
Вот так всегда бывает: собираешься на рыбалку, этот, тростниковый кабан — Юрка канючит — достаёт, чтоб его взял, место показал… Ждал его ещё 20 минут — встать в 5 утра не может, а потом командует! Карта какая-то! Будто Серёжка здесь первый раз ходит! Покажет он теперь ему рыбное место…
— Ай, чёрт… — Серёжка поскользнулся в овражке, больно стукнулся спиной и затылком, в глазах у него потемнело, и съехал на заду до самого низа. Серый потёр спину, почесал затылок, похлопал себя по заду, отряхивая пыль и грязь (слава богу, что рюкзачок, а-ля вещмешок, висел на одном плече, а батяня заставил одеть телогреечку — мог сильнее треснуться). — Ну, зараза — Юрка, наловишь ты сегодня верхоплавок.
Серега, по дороге, достал из кармана телогреечки (хоть и очень теплый конец апреля, но батя сказал, что пригодится — не месяц май!) сигарету, закурил. Он не был пай — мальчиком, чуток покуривал, мог выдать «пару ласковых», мог и пойти на драку с несколькими более сильным оппонентами, занимался и карате, и рукопашкой (как любил говорить его отец: «Добро должно быть с кулаками!»). Но и «раздолбаем» Серый тоже не бы: к мелким не приставал, в школе был середнячком: не отличник, но и не «дырка» (три, три, три, три — протрешь дырку), всегда помогал родителям (если просили), любил смотреть фильмы и читать книги о войне…
Как ни странно, но Серёжка сегодня заплутал и вышел не как всегда, к реке, а у деревни.
«Ну вот, теперь через всю деревню тащиться». - подумал он с досадой.
А солнце, похоже, садилась. Полусонное, полу лирическое настроение испарилось, когда на его пути оказались две железнодорожные колеи: «Откуда здесь рельсы, ведь поезда ходят через город? Военных частей тоже рядом нет. Сколько ходил по деревне к колодцу за водой, ни разу рельсы не видел. А может я ещё в овраге лежу, а это мерещится?» — Серёжка с силой пнул рельс. Рельс загудел, а Серый зашипел, пытаясь приглушить боль: рельс был настоящий. И всё же, что — то было не так, как обычно. Серёжка ещё раз посмотрел на солнце, пытаясь понять, то ли его крыша уехала и очень далеко, то ли он находился в овраге очень долго, потому что солнце действительно садилось.
— Это он?
Сергей резко обернулся, от неожиданно раздавшегося за его спиной громкого голоса чуть было не подпрыгнул. Сзади к нему подошли тёмноволосый, крепкий мужчина в нательной рубахе, галифе и сапогах и босой парнишка, ровесник Серёжки, вся одежда которого состояла из старых замусоленных штанов. Парнишка, видимо, только что купался, волосы у него были мокрые… «Закаленный пацан, в апреле купаться
— Он, дядя Вася…
— Ну-ка, пойдём, разобраться надо, — мужчина положил Серёжке руку на плечо…
— А чё, здесь нельзя? — Серёжка отдёрнул плечо.
— Тебе сказали: «Пойдём», значит, пойдём! — мужчина крепко Серёжку за руку чуть повыше локтя.
Дядя Вася оказался начальником местного отделения милиции старшим лейтенантом Василием Петровичем Кутиным. Об этом Серёжка узнал, когда он с «дядей Васей» и мальчишкой вошли в одноэтажное здание с вывеской на двери: «Милиция»…
— Старшина! Онищенко! Онищенко!
— Здесь, товарищ старший лейтенант! — из одной из комнаток появился взъерошенный старшина.
«Милиция… Хоть бы вывеску сменили! Ну и форма у них. На складах завалялось обмундирование времен царя Гороха!» — усмехнулся про себя Серёжка.
— Старшина, спишь что ли?
— Никак нет!
— Ладно, Онищенко, зубы не заговаривай. Обыщи малого.
— Не имеете права меня обыскивать! Сначала сообщите моим родителям! — тут Серёжке захотелось, как всегда, покачать права. — Сейчас не 37 год и мы не в НКВД!
Старший лейтенант и старшина переглянулись. Мальчишка стал похож на одетую в штаны гипсовую статую (была такая шутка в пионерских лагерях). Первым в своё нормальное состояние пришёл старшина.
— Поговори тут еще! Лицом к стене! — он дал «леща — подзатыльник» и резко развернул Серёжку и, прижав одной рукой к стене, другой начал обыскивать.
— Ну, ты и птица. Да, сейчас не 37 год, а 41, но в одном ты ошибся — это НКВД! Это так же верно, как то, что я — Кутин!!
— Товарищ старший лейтенант! Да он — шпион! Посмотрите-ка! — из внутреннего кармана телогрейки старшина достал пачку «LM» и зажигалку. — Папироски-то не наши!
«Вот это я попал…куда попал? — думал Серега. На рукоприкладство старшего он мог бы и ответить — отец учил, что неважно, кто на тебя поднял руку — надо бить в ответку. А тут просто наступил ступор от непоняток: безропотно выполнял все приказы. — «Где же я? Я, наверное, свернул себе шею в овраге… или просто потерял сознание и это я брежу…»
Через несколько минут Серёжка стоял лицом к стене, а милиционеры тщательно изучали каждый сантиметр его одежды и содержимое рюкзака на наличие шифровок, ампул с ядом, шпионских хитростей и других уловок. После осмотра ему разрешили одеться.
— Так… так, ага — продолжил чтение протокола личного досмотра Кутин. — У назвавшего себя уроженца города Покровска Московской области Сергея Парнова, 13 лет… особые приметы: рост 161 см, плотного телосложения, лицо скуластое, нос прямой, глаза серые, губы тонкие… Так…
В ходе досмотра обнаружено иностранного производства:
1) Прямоугольное устройство, с различными изображениями
2) начатая пачка сигарет с латинскими буквами ЛМ
3) зажигалка не установленного образца
4) нож складной, самодельный
5) рыболовные снасти
6) телогрейка — ватник
7) сорочка с латинской надписью «Демиикс»
7) брюки «Рифле»
— Не "Рифле", а "Райфл", — устало поправил старшего лейтенанта Серёжка
— Молчать! — гаркнул старшина Онищенко.
8) консервы мясные, тушенка, говядина, ГОСТ, Главпродукт — продолжил Кутин.
9) фальшивых рублей на сумму 560 рублей, датированных 1997 годом…
— ХВАТИТ! — не выдержал Серёжка. — Я не шпион, меня никто никуда не забрасывал, я не знаю, как сюда попал, я, правда… Вы мне не верите… Постойте, вы сказали, что сейчас 1941 год, а день сейчас какой? Тот же? 21 июня? Хорошо… А можно сообщить о моём задержании более
