— Зачем? — поинтересовался я. Все-таки она не из тех, ктостанет заниматься таким видом спорта.
— Из-за человека, у которого я служила. Он так много говорило марлинах и парусниках, что вот решила, если представится случай, посмотреть,чем это так привлекательно. Может, вы мне подскажете, как достать лодку?
— Конечно, подскажу, — ответил я. — Прокат лодок — вГаррисон-Байт. По-моему, вдоль бульвара Рузвельта. Большинство этих компанийберут по шестьдесят долларов за день, а некоторые даже больше. Я выходил наловлю только с капитаном Хоултом на «Голубом бегуне». Хороший моряк, и помощнику него тоже хороший.
Знают, где и как ловится рыба. Они берут шестьдесят пять.
— Довольно дорого, правда?
— Да, лодки — удовольствие дорогое. Но не забывайте, что приэтом вы нанимаете двух людей, причем на весь день. Плюс горючее, снасти,приманка и так далее. Плюс сноровка и умение, которые приходят только с опытом…Вы одна?
Пока я говорил, на ее лице было то же сосредоточенноевыражение, что и раньше. Это меня озадачило.
— О-о! — произнесла она вдруг, словно очнувшись от своихмыслей, которые на минуту отвлекли ее. — Я?., да. Я одна.
— В таком случае выслушайте меня. Если вы хотите выйтизавтра в море, то почему бы нам не объединиться? Это будет намного дешевле — потридцать два доллара пятьдесят центов на брата!
Казалось, она обдумывает мое предложение.
— Разрешите пригласить вас в бар, — сказал я. — Там все иобговорим.
Она улыбнулась:
— Что ж, пойдемте.
Я подал ей руку и собрал вещи — ее полотенце и свой халат.Девушка была чуть выше среднего роста, очень стройная и тонкая. Даже слишкомтонкая, подумал я, чтобы привлекать особое внимание среди всей этой обильной,позолоченной солнцем плоти, устилающей пляжи Флориды. Но уж если взгляд твойвыделит ее из толпы, то ты испытаешь мгновенный легкий шок от какого-тосверхизящества, восхитительной женственности, грациозности, точности движений.
На вид ей было около тридцати.
Бар находился на затененной веранде, примыкающей к столовой.В этот момент в нем было пусто, если не считать бармена в белой куртке и двухмужчин, споривших о бейсболистах команды «Детройт Лайонс».
Мы сели за столик у стены, обращенной в сторону пляжа.Бармен тотчас же подошел. Она заказала шотландского виски, я — мартини.
Большой вентилятор в углу гнал на нас струю влажного теплоговоздуха.
— Меня зовут Джордж Гамильтон, — сказал я.
Она положила книжку на соседний столик.
— Форсайт. Мэриан Форсайт. Будем знакомы, мистер Гамильтон.
— Вы здесь давно?
— Ровно два дня.
— Знаете, все время думаю, где я мог видеть вас раньше? — Ия снова заметил вежливую усмешку в ее глазах.
— Правда? А я думала, что мы уже прошли эту стадию.
— Нет, — возразил я. — Мы находимся как раз на этом уровне.На уровне узнавания, уточнений и так далее… Мне все-таки кажется, где-то я васвидел. Вы где остановились?
— В мотеле «Ибискус», как раз на этой улице.
— Значит, мы соседи. Я — тоже там.
— Так может, там меня и видели? В вестибюле, например?
— Возможно, — сказал я. — Только тогда не понимаю, откудаэто смутное чувство? Понимаете, на вас нельзя не обратить внимания. Я имею ввиду классическую линию вашей прически. Она просто.., поет.
Мэриан оперлась локтями на стол, положила подбородок напереплетенные пальцы и улыбнулась.
— Метафора не из удачных, по-моему. А какие у вас ещекомплексы, мистер Гамильтон? Кроме робости?
Я усмехнулся:
— Простите. Но, серьезно, если какой-нибудь Чарльз илиАнтуан попробует растрепать эту прическу — я его пристрелю.
— Не слишком ли сурово? Но если вы настаиваете… — Немногопомолчав, она добавила:
— Кстати, я не ирландка, а шотландка. Моя девичья фамилия —Форбс.
Я достал сигареты из кармана халата. А когда вновь взглянулна Мэриан, ее лицо по-прежнему излучало то же прохладное дружелюбие.
— О, не знал, что вы замужем, — сказал я. Обручальногокольца у нее на пальце не было.
— Я разведена, — просто пояснила она. — Вы откуда, мистерГамильтон?
— Из Техаса.
Бармен принес напитки.
Она пригубила виски и задумчиво посмотрела на меня.
— Никогда бы не подумала. Вы говорите совсем не как техасец.
— Не могу судить профессионально, — отозвался я. — К тому жевсе это — чепуха! Совсем не все техасцы говорят «здрасьте» и «пжалста».
— Да, знаю. Я сама из Луизианы, но никто не определит этогопо акценту. Помогает хороший слух.
— А у меня, в сущности, акцента никогда и не было. Но еслиуж вам вздумалось поиграть в профессора Хиггинс [3], то вслушайтесьповнимательнее, и вы кое-что заметите. Иногда я нет-нет да оговорюсь. «Добрыйдень», например. Или «рукопожатие». Слышите преувеличенное ударение на первомслоге? Это типично по-техасски.
Мэриан кивнула:
— Скорее, по-южному. А у вас, должно быть, хороший слух.
Я пожал плечами:
— Немного учился по части речи. Одно время даже собиралсястать актером.
Она с интересом посмотрела на меня:
— Но вы не имеете отношения к театру?
— Нет. Моя область — реклама. Однако вернемся к рыбнойловле. Хотите попробовать?
— О да! И даже очень! Только не уверена, смогу ли завтра.Можно дам вам ответ сегодня вечером?
— Разумеется, — сказал я. — Почему бы нам не пообедатьвместе?
Она улыбнулась:
— Боюсь, не смогу. Именно сегодня. А что, если я позвоню вамв десять или одиннадцать?
Вы уже будете у себя?
Я ответил утвердительно. Мэриан задала еще нескольковопросов о ловле рыбы, отказалась от второй порции виски и покинула меня,сказав, что ей нужно вернуться в мотель.
