не обдуманно, а по глупости и в силу обычая; в большинстве же своем люди умирают потому, что от смерти нельзя воздержаться.
24
Когда великих сокрушают длительные невзгоды, делается ясно, что их питала сила честолюбия, а отнюдь не величие души, и что, за вычетом гигантского тщеславия, герои – те же люди.
25
Благосклонность фортуны требует большей добродетели, нежели ее враждебность.
26
Ни солнце, ни смерть не допускают долгого взгляда.
27
Люди нередко похваляются даже самыми преступными страстями, однако зависть – страсть малодушная и постыдная, в которой никто не решится признаться.
28
Ревность в чем-то оправданна и справедлива, ибо это – стремление уберечь нашу собственность или то, что мы таковой считаем, а зависть – бешеное озлобление против чужого достояния.
29
Чинимое нами зло приносит нам не столько ненависти и преследований, как наши добрые качества.
30
В нас больше силы, нежели воли: нередко, почитая что-то невозможным, мы просто пытаемся оправдаться в собственных глазах.
31
Когда бы мы не имели недостатков, нам не было бы столь радостно подмечать их у ближних.
32
Ревность питают сомнения; она превращается в бешенство или исчезает, как только сомнения переходят в уверенность.
33
Гордыня никогда не бывает внакладе и не терпит убытков, даже отрешившись от тщеславия.
34
Не имей мы собственной гордыни, не приходилось бы сетовать на чужую.
35
Все люди равны в своей гордыне, разнятся лишь средства и способы ее проявления.
36
Природа, в заботе о нашем благополучии столь мудро устроившая наши телесные органы, еще наделила нас гордыней – по-видимому, чтобы избавить от мучительного сознания нашего несовершенства.
37
В наших предостережениях людям оступившимся больше гордыни, нежели доброты; мы отчитываем их не столько затем, чтобы исправить, сколько затем, чтобы убедить в своей праведности.
38
Мы даем обещания, сообразуясь с собственными надеждами, а исполняем их, сообразуясь с собственными страхами.
39
Интерес говорит на всех языках и надевает любые личины, в том числе и незаинтересованности.
40
Иных интерес ослепляет, другим служит путеводным светом.
41
Слишком усердные в малом обычно утрачивают способность к великому.
42
У нас не довольно сил, чтобы вполне следовать собственному разуму.
43
Человек нередко считает, что управляет собой, меж тем как что-то управляет им; и пока умом он стремится к одной цели, сердце незаметно увлекает его к другой.
44
Сила и слабость духа – выражения неудачные: речь всего лишь идет о хорошем или дурном устройстве телесных органов.
45
Прихоти нашего нрава куда причудливее капризов судьбы.
46
Привязанность или безразличие философов к жизни – не более чем разные пристрастия их себялюбия, спорить о которых так же не стоит, как о пристрастиях в еде или в выборе цветов.
47
Наше расположение духа предрешает ценность всех даров фортуны.
48
Отрада не в вещах, а в пристрастиях: мы счастливы, обладая тем, что любо нам, а отнюдь не тем, что находят привлекательным другие.
49
Мы не бываем ни столь счастливы, ни столь несчастливы, как нам представляется.
50
Те, кто убежден в собственных достоинствах, почитают необходимым казаться несчастными, дабы внушить себе и всем остальным, что удостоены гонений судьбы.
51
Ничто не должно так умалять наше довольство собой, нежели сознание, что сейчас мы порицаем то, что в другое время одобряли.
52
Сколь ни были бы розны жребии, существует некая взвешенность благ и бед, их уравнивающая.
53
Как ни была бы благосклонна природа, героев она создает не в одиночку, но лишь совокупно с фортуной.
54
Презрение к богатству философов – тайное стремление поквитаться с несправедливой судьбой, пренебрегая тем, чего она их лишила; так они оберегали себя от унизительного влияния бедности; так, окольным путем, они достигали почета, которого им было не дано добиться богатством.
55
Ненависть к фаворитам есть, в сущности, любовь к фавору. Выказывая презрение к тем, кто его имеет, мы умягчаем и утишаем свою досаду на его отсутствие; мы отказываемся преклониться перед ними, ибо не имеем возможности вырвать у них то, что им приносит всеобщее поклонение.
56
Чтобы завоевать положение в обществе, приходится идти на все, дабы показать, что оно уже нами завоевано.
57
Людей прельщает величие собственных деяний, которые, однако, чаще всего объясняются не великими замыслами, а случайностью.
58
Похоже, что у наших поступков есть свои счастливые и несчастливые звезды, которым они обязаны львиной долей похвал или порицаний, им достающихся.
59
Не бывает случаев ни до такой степени несчастливых, чтобы люди предприимчивые не извлекли бы из них выгоды, ни до такой степени счастливых, чтобы особы неразумные не смогли бы обратить их в убыток.
60
Тем, кому покровительствует фортуна, все впрок.
61
Счастье и несчастье человека не менее зависят от его нрава, нежели от жребия.
62
Искренность есть откровенность. Ее можно найти мало в ком, обычно мы сталкиваемся с искусным притворством, которое призвано внушать доверие окружающим.
63
В отвращении ко лжи нередко можно угадать едва заметное стремление сделать наши утверждения более весомыми и внушить безусловное доверие к нашим словам.
64
Истина приносит не столько добра, сколько ее видимость – зла.
65
Нет похвал, которых не удостаивалось бы благоразумие. Меж тем оно не может быть порукой даже в самом пустяковом деле.
66
Путному человеку стоит выстроить свои интересы по ранжиру и заниматься ими по порядку. Этому нередко препятствует алчность, которая заставляет нас гнаться за многими вещами одновременно, поэтому, слишком страстно устремившись к несущественному, мы упускаем самое существенное.
67
Ладность для тела – что здравый смысл для ума.
68
Дать определение любви не просто. Можно лишь сказать, что для души – это стремление властвовать, для духа – внутреннее сродство, для тела – скрытое и утонченное желание после многих церемоний обладать тем, что любишь.
69
Если существует чистая, без примеси иных страстей любовь, то это та, что скрыта в глубинах сердца и нам самим неведома.
70
Никакое притворство не в силах надолго скрыть любовь, коль она есть, или создать ее видимость, коль ее нет.
71
Нет людей, что не стыдились бы своей любви друг к другу, уже друг друга не любя.
72
Если судить о любви по большей части ее проявлений, она скорее схожа с ненавистью, нежели с дружеством.
73
Можно отыскать женщин, не имевших галантных похождений, но трудно среди них найти ту, у которой было лишь одно.
74
Любовь одна, но с нее есть множество различных слепков.
75
Любовь, как пламя, живет постоянным трепетом; она умирает, стоит
