рыжий и мокрый.
– Стой, – это я Тимуру говорю.
Он оглядывается. Останавливается. Лис тоже останавливается шагах в десяти и на нас смотрит. Не боится. Только носом поводит – принюхивается.
– Ничего себе, – говорит Тим. – Это он за нами всю дорогу шёл?
– Вот у него и спроси, – отвечаю.
Тим присаживается на корточки. Свою игрушечную лису под мышкой держит.
– Иди-ка сюда, рыжий, – это он лисёнку говорит. – Макс, ты не знаешь, как лисичек надо подзывать?
– Кис-кис?
– Кис-кис-кис… Не. Не работает. Цып-цып-цып… тоже не годится. Может, его вежливо надо звать? По имени? Эй, ты… как тебя зовут?
Лисёнок не признаётся. Только хвостом виляет по-собачьи. Я и не думал, что лисы так умеют.
– Давай назовём его Лисандр[2], – предлагаю я.
– Точно. Сокращённо – Сашка. Эй… Сашка… ко мне…
Но лисёнок его не слушает. Зато на его пакет во все глаза смотрит. А глаза у него совсем как у человека, хитрые, только жёлтые. И нос курносый.
И у того, который в пакете, глаза такие же.
– Он с ним поиграть хочет, – догадался Тим. – Он типа у нас спрашивает: зачем вы моего друга в пакет запихали?
Лисёнок тем временем – и правда – подбирается к Тимкиному пакету. Втягивает носом воздух. Понять не может, кто же там внутри.
– Не трогай его, – предупреждаю я. – Кусить может. Он же дикий.
– Да уже почти домашний, – говорит Тим. – Эх. Ладно. Пойдём мы, дружище Лисандр. Не хочется тебя… огорчать… но это не твой подарок. Возвращайся домой.
И со вздохом поднимается на ноги. Лисёнок отпрыгивает в сторону. Но недалеко.
Стоит там, между сосен, и поскуливает так печально.
Двинулись мы дальше. Лисандр какое-то время за нами скакал. Потом отстал. Ну и мы про него забыли.
Зато вспомнили кое-что поважнее.
Пока никто не видит, нарвали целый букет белых таких цветочков вроде ландышей. Они мелкие, но красивые.
Тим их понюхал – а они даже не пахнут. Вот он меня и спрашивает немного смущённо:
– Как ты думаешь, Алисе понравится?
– Любой подарок хорош, – говорю, – если он от сердца.
– От сердца корвалол помогает. Мне бы не помешал. Чего-то я волнуюсь, Макс, если честно. Мы ведь с Алисой ещё никогда всерьёз… не общались. Ну, в смысле вживую. Только в мессенджере. Ну и пару раз в торговом центре. Издалека. Она там с мамой была… помню, мы там сидели на лавочке рядом… сидели и молчали, чтоб не спалиться. Только сообщениями обменивались…
Ничего себе романтика, думаю. И ведь никогда он мне об этом не рассказывал.
Я бы точно не удержался.
В общем, ладно. Мокрые и усталые, добрели мы до длинного железного забора. За забором – коттеджи видны, один другого богаче. Пошли по навигатору дальше, к участку этой Алисы.
Подходим к воротам. А там заперто и переговорное устройство возле калитки приделано. И видеокамера висит сверху.
Тим эту свою лису в мешке прячет за спину, а сам кнопку жмёт.
– Кто там? – спрашивает голос Алисы.
И слышно, как кто-то за её спиной хихикает и перешёптывается.
– Это мы, – говорит Тим, а сам пытается улыбнуться. – Тимур и Макс.
– Пароль неправильный, – говорит голос. – Повторите попытку.
Тим на меня смотрит с недоумением. Я только плечами пожимаю. Откуда я знаю, как там они договорились.
– Алиса, – говорит он в микрофон. – Пароль: Алиса.
А из динамика – опять:
– Повторите попытку.
И опять смеётся кто-то. И музыка откуда-то доносится.
– Вот блин, – говорит Тим вполголоса. – Чего ей сказать-то? Макс, помоги.
Если уж он меня о помощи просит, значит, дело плохо. Значит, он вот-вот запаникует. Он так-то смелый, но с ним это иногда бывает. Ну, мне-то волноваться не с чего. Подхожу я к микрофону и говорю первое, что в голову приходит:
– Алиса! Миелофон у меня![3]
Тим от изумления чуть свою лисицу не выронил. А из переговорного устройства и вовсе какое-то хрюканье слышно, настолько они там… удивились.
Замо́к на калитке щёлкнул. Тим потянул за ручку – и калитка отворилась. И вот мы уже идём через гигантский двор по расчищенной дорожке между шикарных голубых ёлок к большому кирпичному дому там, вдалеке.
А пока мы идём, Тим всё ещё удивляется:
– Ну ты крут, Макс. Что это за дурь ты придумал? Что за мылофон?
– Это из старого фильма, – говорю. – Про Буратино и космических пиратов. Прибор, который мысли читает.
– Типа нейросети?
– Ну да.
– Фантастика. Мне кажется, ты сам сейчас их мысли прочитал. Ты потренируйся…
Не знаю уж, что я там прочитал, но насчёт фантастики – это он стопроцентно прав. Всё вокруг и правда выглядело фантастично. И дом с застеклёнными стенами, и бассейн под крышей размером с наш школьный стадион, и гирлянды из воздушных шариков, и дорогие тачки на парковке. Штук восемь, наверно. Среди них – и те, что нас на дороге обогнали.
Подходим мы к дому и слышим музыку, и бодрые такие голоса с террасы, и звуки хлопушек. Короче, праздник.
Мы переглянулись.
Но тут Тим, как обычно, смело дёргает стеклянную дверь – и вот мы уже внутри.
Там и правда уже весело. Музыка играет. И народ толпится: человек пять ребят вроде нас – только их, по всему видно, на обочине грязью не поливали, – ещё четыре девчонки в шикарных платьях и, наконец, эта Алиса. В самом шикарном.
– Привет, привет, Тимсон, – это она к Тимуру подбегает и легонько в щёчку его целует. – Привет! – мне тоже достаётся. – Знакомьтесь, это мои друзья. Друзья, знакомьтесь, это Тим Астахов и Максим… Максим…
– Белкин, – говорю.
– Точно, Белкин. Это он только что крайне удачно угадал входной пароль. Иначе бы мы вам не открыли! На моём ДР такие правила. Нужно принести что-то особенное, иначе не впустим.
– Так доставай, – говорит один парень, постарше нас.
– Чего доставать? – спрашиваю.
– Миелофон. Если есть стафф[4], так и выкладывай.
Я смотрю на эту Алису, а она только смеётся:
– Это Костик, конечно же, шутит. У них в английской школе очень специальные шутки. Только их не надо пересказывать родителям! Могут неправильно понять.
– Так я тоже не понял, – говорит этот Костик. – А чего они тогда принесли-то?
Он чем-то похож на нашего второгодника Козлоева. Тоже умные часы на руке вместо мозга. Только подороже раз в двадцать.
– Мы принесли подарок, – говорит Тим, стараясь быть спокойным.
И вручает Алисе свою плюшевую лису вместе с букетиком ландышей – хотя они уже подвять успели.
– Ой! – говорит эта Алиса. – Спасибо. Спасибо. А это что? Такая игрушка? А почему она мокрая?
– Это пакет мокрый, – говорит
