так как черный как смоль цвет подходит к моему образу намного лучше. Некоторые называют это готическим, я называю это соответствием цвету вашей души. Да, я такая артистичная!
Не думаю, что в подростковом возрасте я когда-либо выходила из этой фазы, даже в зрелом возрасте двадцати пяти лет я все еще ношу пирсинг в губе и крошечное золотое колечко в маленьком носу. Полагаю, теперь это стало частью моей личности.
До клуба "У Делайлы", где я работаю последние два года, всего десять минут ходьбы. У моего папы всевозможные проблемы со здоровьем, поэтому мы уже много лет полагаемся исключительно на мой доход.
В прошлом у меня были неплохие работы, но ни одна из них не оплачивалась так хорошо, как "У Делайлы".
Отец жалуется, но я знаю, что он любит деньги.
Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой. У меня есть несколько ее фотографий, она очень похожа на меня, и папа несколько раз упоминал ее за эти годы, но кроме этого я мало что знаю о прекрасной, загадочной женщине, которая родила меня.
Папе пришлось растить меня, и, должна сказать, что, несмотря на отсутствие у него мотивации, он проделал довольно хорошую работу.
Возможно, у меня есть карьера, на которую большинство людей смотрят свысока, но у меня сильные моральные устои и ценности, и все это благодаря ему.
Клуб сегодня выглядит довольно оживленным, когда я подхожу к входным дверям.
Это единственный стрип-клуб в Сидар-Кросс, небольшом городке, где я живу, поэтому сюда стекается практически все мужское население на многие мили вокруг.
Как одиноких, так и женатых мужчин можно встретить на шахматном полу "У Делайлы".
Интерьер довольно захудалый и устаревший. Я бы подумала, что при таком количестве денег, которые они, похоже, вбухивают в это дело, они хотя бы придадут заведению немного блеска.
Кабинки с красной подсветкой и музыкальный автомат, который выглядит так, будто его вытащили прямо из фильма "Бриолин" — не самый изысканный декор, с которым я когда-либо сталкивалась, но, эй, я просто должна постоянно напоминать себе, что мужчин, которые приходят сюда, не интересует, насколько красиво освещение или какие милые диваны; их интересует только то, насколько хороши стриптизерши и насколько милы их киски.
На входе Джед и Аликс, два наших охранника, проверяют удостоверения личности у входящих клиентов.
— Привет, ребята. — Говорю я, подходя к дверям.
— Привет, Беннетт. — Аликс слегка машет рукой, пока Джед отдает честь.
— Только не ты, придурок. — Джед хватает какого-то случайного парня, похожего на парня из братства, который пытается пробраться в клуб. Ему не больше семнадцати, и он уже выглядит навеселе.
С ним группа парней, которые выглядят немного старше, но ненамного, и они подстрекают его сказать что-нибудь в ответ Джеду, который выглядит так, словно в любую секунду готов отправить его в местный травмпункт.
— Хорошо, красотка. — Один из парней кричит, когда я прохожу мимо, направляясь к боковой двери. Его рука вытягивается вперед, хватая меня за запястье, в то время как Аликс впечатывает кулак прямо в лицо красавчика.
Он мгновенно отпускает меня с воплем, и я продолжаю идти, не потрудившись оглянуться, когда слышу ругань и громкие крики позади себя. Просто еще одна ночь на работе.
Я вхожу через боковую дверь, в ноздри бьет запах сырости, и бегу вверх по лестнице в маленькую раздевалку, которую мы с девочками используем для подготовки к нашему выступлению.
— Беннетт, вот ты где. — Слышу я голос Кано прежде, чем вижу его. Он бросается вперед, поглаживая свои песочного цвета бакенбарды и засовывая сигарету в рот. Клубы дыма окутывают его рябое лицо.
— У нас есть клиент на приватный танец через час, он при деньгах, действительно хорош для бизнеса, так что мне нужно, чтобы ты сегодня вечером была на высоте, детка.
Я фальшиво улыбаюсь.
— Конечно.
Кано кивает, после чего выходит из комнаты. Он довольно приличный босс, но в этом месте у него нет чувства уединения.
— Тебе повезло, сегодня ты сорвешь куш.
Другая танцовщица, Лейси, толкает меня локтем в спину.
— Да, — отвечаю я, притворно улыбаясь. — Будем надеяться на это.
Я вешаю пальто и открываю ящик с косметикой на туалетном столике.
Раздевалки не более гламурны, чем само заведение. Везде ободранные обои и безвкусные дешевые лампочки. В воздухе витает запах миллиона различных духов.
Добавив еще немного подводки для глаз, я смотрю на свое отражение в зеркале. Иногда я с трудом узнаю девушку, которая смотрит на меня в ответ.
Сегодня вечером мое лицо покрыто густым макияжем: темные глаза и еще более темные красные губы. Черная подводка для глаз подчеркивает мои нефритово-зеленые глаза, я распушила свои длинные черные волосы, кончики которых спадают до копчика, и брызгаю несколько раз Chanel № 5, которые оставила одна из девушек.
К тому времени, как я заканчиваю подготовку, наступает время для приватного шоу, когда Кано со свистом входит в комнату в моем направлении.
Свистит, как будто я гребаная собака!
Я ничего не говорю, хотя у меня возникает непреодолимое желание врезать ему по яйцам. Я меняю свои черные кроссовки Doc Martens на шестидюймовые прозрачные каблуки и направляюсь вниз по лестнице в главный бар.
Джед ведет меня в заднюю комнату, где на красном диване, расположенном в глубине помещения, удобно расположился довольно симпатичный клиент в костюме и ботинках. Его руки были раскинуты на спинке сиденья, а ноги скрещены.
Джед закрывает за мной дверь.
— Вы, должно быть, Даниэлла? — Улыбается он.
У всех девушек здесь есть сценические имена, которые мы выбираем сами, не думаю, что мое было таким уж креативным.
— Да. — Отвечаю я, не дожидаясь, пока заиграет музыка.
Через динамики начинает играть "In my bed" Rotimi, заполняя комнату, и я начинаю раскачивать свое тело, позволяя тексту взять верх, в то время как мои мысли, как всегда, витают где-то далеко.
Мужчина в костюме передо мной продолжает пялиться, его глаза прикованы к моей полной, круглой груди, когда я расстегиваю застежку лифчика, бросая его ему. Он приподнимает тонкий кусочек ткани и глубоко вдыхает.
Я подхожу к нему и покачиваю бедрами, после чего поворачиваюсь и показываю ему свою задницу, все еще прикрытую обтягивающими шортами.
Когда я наклоняюсь вперед, чтобы коснуться пальцев ног, чувствую, как твердая рука сжимает мою ягодицу. Повернувшись, я игриво шлепаю его по руке. Мудак.
— Никаких прикосновений, таково правило. — Соблазнительно шепчу я ему на ухо, и он поднимает руки в притворной капитуляции, а на его губах играет игривая ухмылка.
— Правила нужно нарушать, красотка. — Подмигивает он. Подонок.
Я поворачиваюсь
