Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
И джунгли Кренделя сразу увяли, кусты поникли, листья опали, улеглись под американским кленом, и как-то само собой возникло вокруг нас золотое поле пшеницы и березка, трепещущая на ветру. Играя, Жилец глядел в небо, слегка раскачивался и в своем зеленом плаще был похож, в конце концов, на березку, которую никто не любит и не хочет почему-то заломати.
Тетя Паня свесилась из окна поглядеть, кто это играет, опечалилась за стеклом собака Валет, и даже Райка хмуро глянула из-за зеленого лука, оправив волосы. Замахал под музыку ветвями американский клен – единственное наше дерево, а дом наш, старый, пятиэтажный, помрачнел, раздумывая над словом «заломати».
– Прямо за душу берет, – сказал дядя Сюва, – и держит.
Он сморщил лицо и сжал рукой лицо.
– Всю душу изранил, – сказал он. – Ну не бери же ты меня так за душу! Прошу: не бери!
Ласково, как плющ, музыка оплетала этажи, и под ее аккорды во двор с улицы вошла сухонькая старушонка в черном пальто. Она остановилась посреди двора и подняла к небу указательный палец.
Это была бабушка Волк.
Бабушка Волк
В роговых очках с толстыми линзами, в длиннополом пальто, с авоськой, из которой торчали коричневые макароны, бабушка Волк казалась на первый взгляд той старушкой, про которую сказано «божий одуванчик». Но дунуть на этот одуванчик никто не решался и особенно мы с Кренделем, потому что бабушка Волк глядела за нами.
Когда родители уезжали на Север, они договорились с бабушкой, что она за нами приглядит. Собственных родственников у нее не было, всю жизнь она глядела за чужими и достигла в этом деле таких вершин, что за нами уже глядела почти не глядя.
Войдя во двор, бабушка придирчиво осмотрела Жильца, и тот поперхнулся. Остатки музыки, как мыльные пузыри, улетели в небо.
Выставив указательный палец им вдогонку, бабушка Волк сказала:
– Пакуйтесь!
– Что такое? – заволновались жильцы.
– Снесут через неделю! Пакуйтесь и увязывайтесь.
– Старое на слом! – крикнул дядя Сюва. – Надо дать дорогу новому!
– А ты, Крендель, – сказала Райка, – продавай голубей, пока не поздно.
– Пакуйтесь! – в последний раз сказала бабушка и направилась к первому подъезду, как бы собираясь немедленно паковаться.
– По машинам! – крикнул дядя Сюва.
Хлопнув парадной дверью, бабушка вошла в подъезд. Со двора слышно было, как она нажала кнопку – и лифт загремел, опускаясь на первый этаж. Бабушка грохнула дверью лифта, нажала другую кнопку, лифт завыл, медленно поднимаясь вверх. Вдруг он прыгнул, закашлял и заглох.
– Опять, – сказал дядя Сюва, прислушиваясь из своего окна. – Опять застрял!
– Энергия кончилась! – крикнула тетя Паня.
– При чем здесь энергия? Я вам говорю: старое на слом, а вы не верите.
Дядя Сюва захлопнул окно и раздраженно вышел во двор.
Лифт, в котором сидела бабушка, прочно застрял между вторым и третьим этажами, и несколько минут мы бегали с этажа на этаж, стучали в двери ногами и нажимали кнопки. Постепенно в подъезде собрались жильцы, которые кричали и волновались.
– Надо звонить в лифтремонт! – кричал кое-кто. – Энергия кончилась.
– При чем здесь энергия? Дом перекосился – вот лифт и заклинивает, – сказал дядя Сюва и ударил в стену кулаком, будто хотел выпрямить маленько дом.
От удара стена дрогнула, лифт дернулся, прополз немного и остановился.
– Жми плечом, Кренделек, – сказал дядя Сюва.
– Бабуля! – крикнул Крендель. – Вы давите кнопку, а мы будем в стены жать.
Дядя Сюва, Крендель и другие жильцы навалились на стену, а я стучал по ней каблуком. В тишине из каменной шахты послышался скрежет, медленно, толчками лифт пополз к третьему этажу.
– Ну! Ну! Еще немного! – кричал Крендель. Казалось, он двигал лифт силою своей воли.
По сантиметру, по два мы выдавили лифт к третьему этажу.
Крякнув, как утка, железная дверь открылась, бабушка Волк вышла на лестничную площадку.
– Бабуля! – заорал Крендель. – Я уж стены хотел долбить!
– «Стены»! – недовольно повторила бабушка. Математику тебе надо долбить, а не стены.
– Каникулы же, – растерялся Крендель.
– Хороший ученик и в каникулы смотрит в учебник. Никогда ты не слушаешь старших.
– Да что это вы, бабушка, – заступился дядя Сюва. – Пускай погуляет подросток.
– Тебе легко говорить, – сказала бабушка. – А я глядеть за ним должна. А как я могу глядеть, когда он не слушает старших.
– Почему не слушаю? Я слушаю.
– Это ты-то слушаешь? – сказала Райка.
– Да что вы ко мне привязались! Все время придирки: «Крендель, так, Крендель, не так».
Голос у него задрожал, он опустил голову и побежал вверх по лестнице, на чердак.
– Стой, Крендель! – крикнула бабушка. – Стой, говорю… Ну вот, видите? Совершенно не слушает старших.
Почему-то в нашем дворе все считали, что Крендель не слушает старших. У него был такой вид – вид человека, который не слушает старших.
Конечно, Крендель понимал, что старших нужно слушать, но делал он это неохотно. Повернется, бывало, к старшему затылком, прикроет правое ухо плечом и подмигивает мне: пускай, дескать, старшие говорят чего хотят, потерпим немного.
– Другое дело, Юрка, вот он старших слушает, – сказала бабушка Волк и погладила меня по голове. – Папа с Севера приедет, он тебе моржовый клык привезет. Хочешь клык?
– Еще бы, – смутился я. Мне стало немного не по себе.
У меня действительно был такой вид, будто я слушаю старших. Я вытаращивал глаза как можно сильнее и глядел на старшего не отрываясь, как будто я слушаю, а на самом деле я не слушал их никогда. Но зато я слушал Кренделя.
Вот и сейчас я стоял в подъезде, кивал головой, а сам прислушивался к тому, что происходит на голубятне.
Я слышал, как ботинки Кренделя прогрохотали по железной крыше, заскрипели дверцы буфета и тут же раздался крик.
Вздрогнула Райка, а дядя Сюва распахнул лестничную форточку и крикнул:
– Кто кричал?
И тетя Паня ответила со своего этажа:
– Голубей-то у Кренделя всех свистнули.
Над городом
И каких же только голубей не бывает на свете! Удивительно, сколько вывели люди голубиных пород:
монахи,
почтари,
космачи,
скандароны,
чеграши,
грачи,
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
