на одной из ступеней эскалатора, опираясь рукой на ручку чемодана, мимо него то и дело шмыгали нетерпеливые пассажиры, которым на эскалаторе не стоялось.
Это выглядело очень странно, ведь экономия вряд ли могла составить более полминуты, и Дик задумчиво провожал глазами каждого такого торопыгу, пока не подумал:
Наверное, это те, кто опаздывает, — и успокоился. Потому как для него лично причин для волнения не было: впереди него стояла Олюшка, а сзади оба старших внучатых племянника: Артур и Киан, Дейзи, их мать и Мигель, ее муж.
Поднявшись на верхнюю площадку эскалатора, все они собрались вместе и оперативно просочились через стойки, контролировавшие проход пассажиров на выход, на привокзальную площадь. Любоваться интерьером там было некогда: все спешили, словно при эвакуации на пожаре.
Зато выйдя на открытое пространство между двумя огромными рядом расположенными вокзалами, можно было чуток постоять и оглянуться. Чтобы сориентировавшись и уже не слишком торопясь, повернуть налево, к вокзалу под названием Ленинградский, поискать там кассы дальнего следования и выкупить билеты на поезд, отправлявшийся на Псков.
— Можно было приобрести билеты через Интернет, но папа любит все делать по старинке, на бумаге, — пояснил Трувор Джо.
Это было сказано хоть и с ужасным акцентом, но по-английски, и индеец понял, хотя и не поверил, будто можно купить проездные документы с помощью обычного смартфона через какой-то сайт. Он бы тоже действовал только через кассу: так было надежнее.
Все происходившее вокруг в тот первый день прилета память Дика цепко фиксировала, не включая в этот процесс рассудок, автоматически. В поезде ему повезло с попутчиком — тот немного владел английским языком, и хорошо знал тот город, куда они ехали. Рассказывал он вроде о простых вещах, но выходило занимательно. И Канадой интересовался, а перед тем как выйти, предложил обменяться куртками — его была совсем новой, зато у Дика — фирмà, и в этом была ее ценность для жителей России.
Джек тоже был доволен обменом — его шкура была дешевым самопалом из сыромятной кожи, и улегшись после этого на свою полку, он сразу же заснул. Мерное покачивание вагона его мягко укачало — и в Псков он приехал свежим, бодрым и вновь готовым осматривать достопримечательности. Он даже пожалел, что ничего такого их хозяева своим гостям не предложили, а вместо этого сразу отправились на автовокзал и рванули в свой Городок. Впрочем, это было вполне понятно — русским не терпелось очутиться, наконец, дома.
Кстати, в Городке этом, старинном населенном пункте, отмеченном в летописи как место пребывания одного из первых летописных князей, их уже поджидал голубой микроавтобус местной марки и местный же легковой автомобиль цвета золотой металлик. На водительских местах обоих средств передвижения сидели женщины.
Олюшка немедленно рванула к золотистому авто, не обращая внимания на рюкзак, болтавшийся на спине и чемодан, который хотя и был на колесиках, однако едва не потерял их в процессе прыжков по неровностям и выбоинам давно потерявшего первозданный вид асфальта.
И не успел Дик понять, к чему была такая резвость, как обе передние дверцы автомобиля открылись, и навстречу Олюшке ринулись две фигуры: побольше и поменьше — Олюшку встречали мать и сестренка. Дика удивил контраст: если девочка, побежавшая к Олюшке была темноволоса, узкоглаза и круглолица, что выдавало примесь монголоидной расы, то внешность женщины была безусловно европейской.
И она была безупречно красива — молва о красоте русских женщин подтверждалась. Впрочем, он это успел заметить еще в Москве.
Однако долго разглядывать Олюшкину мать Дику не довелось: их компания в количестве оставшихся девяти человек уже приблизилась в микроавтобусу с целью туда погрузиться вместе с багажом, то есть тремя рюкзаками и восемью чемоданами. Женщина за рулем молча подождала, пока они упакуются и разместятся, так же молча закрыла дверь, и они поехали.
И да: в отличие от Канадских населенных пунктов в русском Городке повсюду вдоль улиц росли деревья, под которыми зеленела трава либо были расположены клумбы. Лесопосадки вдоль шоссе уже не удивляли — они были почти такими же, как те, к которым Дик привык при поездках на природу — лишь куртины трав пестрели другими цветами, местными.
Деревня, в которую они приехали, точнее, село, как его называл глава русского семейства Матвей, тоже являла собой покрытое зеленью пространство, но необычным было не это. Удивление вызывала бродившая по улицам живность, начиная от кошек и собак, и заканчивая козой с козлятами и парой поросят. Промежуток занимали куры, и не только белые — были и рыжие, и пеструшки. И петухи с роскошными хвостами смотрелись сквозь сетку-рабицу палисадников или даже рядом с ними естественней некуда.
Единственный диссонанс в эту идиллию вносило какое-то промышленное сооружение за бетонным забором про въезде в деревню и линия двухэтажных домов между промзоной и остальными домами — там никакой живности не бродило, лишь выделялись две полоски зеленых насаждений: одна между этими двухэтажными строениями и бетонным забором, а другая — вдоль неширокой дороги, убегавшей куда-то внутрь территории перпендикулярно шоссейке.
— Это общежития для рабочих, — пояснил Матвей, кивнув на двухэтажные дома. — Хостелы по-вашему.
Он повернул свою голову к Мигелю, и тот ответил:
— Я думал, что в вашей деревне все делают местные жители.
— Почти. Вот только прежде чем возвращать в село молодежь, надо было приготовить, чем ее занять, то есть возвести эту фабрику. А для этого довелось приглашать строительные бригады со стороны. Сейчас один из хостелов превращен в малосемейку.
— Которую потом придется переделать в полноценные квартиры, если вы хотите удержать специалистов, — сказала Дейзи.
Микроавтобус в это время уже колесил дальше. Что не помешало Матвею сказать:
— Нет нужды. Почти весь наш технический персонал состоит из старожилов. Наши деревенские — ребята головастые, и закончить нужное учебное заведение по нужной специальности для тех, кто к этому стремился, труда не составило.
— Они отучились за госсчет?
— Нет, за счет фирмы по договору отработки потраченных на их обучение сумм… А вот и наша центральная площадь. Здесь сельсовет, там же почта и опорный пункт. А этот теремок — клуб, он же библиотека и кинозал.
— Ясно, — подал голос Артур. — А где стадион?
— До стадиона мы еще не доросли, а спортплощадка находится при школе. Вот кстати, и она.
Увидев то, что хозяева назвали школой, младшая поросль Дикового семейного древа насмешливо переглянулись: уж слишком непрезентабельно выглядело здание, на которое кивнул русский бизнесмен. По облезлости это строение больше напоминало руину, чем обитаемый дом, пусть даже и общественный.
Впрочем, стена к стене рядом с руиной возводилось нечто двухэтажное
