их клубки лежащие на их коленях.
Пять клубков ниток были у меня готовы, как зазвенел колокольчик – и с потоком холодного воздуха к нам зашла Мистрис, чтобы оценить работу каждой ученицы.
За окном почти стемнело, и наш урок был окончен.
После был простой, но вкусный ужин. В столовой звенел девичий смех, обсуждали завтрашний выходной. Я съела кусочек рыбного пирога и запила сладким чаем. Разговоры мгновенно смолкли, когда в столовую зашла, шурша своим серебристым платьем Мистрис.
–Завтра я уезжаю в Графство. Джессика Милдред и Эмбер зайдите ко мне, когда закончите ужинать,– объявила она свои распоряжения и так же покинула столовую, как и вошла с высокоподнятой головой и идеальной осанкой
Услышав своё имя в объявленном списке, я удивилась.
Никогда не думала, что Мистрис выделит меня среди прочих. Тем более что Джессику и Милдред она хвалила не раз.
Мне же изредка доставались её скупые улыбки, хотя другие девушки уверяли в обратном, мол, такая у Мистрис избирательная тактика.
Мистрис всегда принимала в зале, где проходили балы. С серебристыми распущенными волосами, с нежной прозрачной кожей и яркими голубыми глазами в которых навечно застыла холодная голубизна зимних небес, она казалась пределом совершенства.
Мистрис сидела на хрустальном троне искрящимся в свете зачарованных сталактитов. Порода проступала в её утончённых чертах лица, в её позе, во взгляде и жестах. Истинную породу, как говорила Гертруда, на рынке не купишь. Ее нельзя воспитать, её нельзя внушить. Порода живёт в самой сути, в самой кости. С породой нужно родиться.
На фоне холодной красоты Мистрис меркла тёплая прелесть Милдред, блекла жизнерадостная румяная Джессика.
Черноволосая и бледная я казалась в тронном зале Мистрис и вовсе неуместной. В зеркальных стенах я ловила своё отражение, встречалась со своими янтарными глазами. В полный рост, я казалась себе очень стройной и ужасающе юной.
–Вы мои выпускницы, – торжественно сказала она и наделила нас надменным всезнающим взглядом.
– Девушки за упорство и мастерство вам выпала великая честь побывать на зимнем балу. Сам Граф Фрост лично оценит ваши умения и у вас будет шанс показать ему все, на что вы способны. Знайте, красавицы,– холодно улыбнулась Мистрис, он берёт к себе в услужения только лучших из лучших.
От взгляда Мистрис мне хотелось поёжиться. Таким холодным и проникновенным он был. Джессика и Милдред отвели глаза в пол и смутились.
–Идите, дорогие мои и объявите остальным ученицам, что завтра я разрешаю вам всем провести целый день в деревне.
Я не смогла скрыть улыбку. Мистрис действительно расщедрилась. Всего единственный раз мне довелось побывать за пределами замка. Побывать вдали от холодных стен, вечнозеленых лесов припорошенных снегом и извечного холода, который казалось навсегда оставался с тобой, как бы тепло не согревала шаль и одеяла.
Какое счастье снова побывать среди людей. Я вздохнула.
Мистрис поймала мой взгляд и когда мы остановились возле массивных резных ледяных дверей, жестом поманила меня к себе. Увлеченные собственными планами девушки даже не заметили, что я осталась.
Я снова подошла к торну, чувствуя, что бледнею под пристальным взглядом Мистрис.
– В тебе есть потенциал Эмбер, хотя ты ещё очень юна. Я почувствовала это в тебе еще, когда ты была совсем крохой, когда увидела твою первую работу с подснежником. Ты ведь не знала, что это именно я купила её у твоей матери?– а потом и тебя,– прочитала я в искрящихся глазах, но поражённая её словами молчала.
– Ты способна взаимодействовать с магией и полностью развить свои таланты.
Мистрис коснулась своей рукой в перчатке моего подбородка. Холод её пальцев ощущался сквозь кружевную ткань и буквально замораживал мою кожу. Я не могла отвернуться, не могла отступить, тело остывало. От страха и холода меня стало знобить.
Глаза Мистрис сияли, голубым огнём, подавляя мою волю.
Как же трудно было смотреть ей в глаза, точно заглядывать в ледяную бездну, замерев на самом краю в шаге от прыжка.
– Не бойся, Эмбер, если ты понравишься Графу Фросту, а я уверенна, что ты ему очень понравишься, тогда тебя ждёт перспективное будущее. Пока я вернусь, хорошенько подумай над моими словами девочка, подумай над своим будущим. – Её голос подобрел, а взгляд прекратил морозить меня изнутри.
–Ты же достойна всего самого лучшего Эмбер. Ты же достойна, войти в придворную свиту. Не так ли? Только тебе решать, девочка,– ласково прошептала она и отпустила мой подбородок.
У меня слезились глаза. Ресницы заиндевели. Сердце в груди колотилось как у птички тук-тук. Тук-тук. Ноги и руки точно одеревенели не в силах пошевелиться. Я вздрогнула, ощущая как в тело покалывающими искорками тока крови, возвращается утраченное тепло.
–Иди Эмбер, отдыхай,– Нагретым пушистым одеялом, пробрался в мою голову её мысленный приказ, а я уставилась в пол, из последних сил сдерживаясь, чтобы растереть замлевшие ноги.
Я отступила на шаг от трона. Второй шаг был не таким болезненным. И только в дверях мне полегчало.
Ее прощальная усмешка жгла меня прямо в центре лопаток. Я вышла за дверь и закрыла её за собой. Вздохнула. Зубы выбивали дробь. Меня колотило, а лицо напротив пылало.
Я пошла сразу в свою комнату, обойдя стороной зал, где перед выходным собирались девушки, чтобы обсудить предстоящий выход в деревню. Мне было не до них. Хотелось только поскорее забраться в постель и согревшись заснуть.
До деревни нам предстоял пеший путь в десяток километров. В прошлые разы мы бы вышли задолго до рассвета, как, обычно взяв все свои сбережения и вышивку, которую могли бы продать или обменять в деревенских лавках, но в этот раз нас ожидал сюрприз. Конюший вывел белоснежных коней с блестящей на свету серебристой гривой. Молчаливые слуги запрягли нам несколько повозок – и поэтому в деревню мы попали все как одна, удобно устроившись в повозках и наслаждаясь открытым просторов, холодным бодрящим воздухом и сменой обстановки.
По календарю завтра был бал и Сочельник. Гертруда завтра после обеда была свободна на целых три дня. Она то и рассказала о деревенских мероприятиях, также дала несколько дельных советов, где лучше сбыть свои рукоделия и у кого продаются самые вкусные печеные яблоки и карамельные леденцы.
Нас доставили до границы владений Мистрис, оканчивающихся широким замерзшим озером. Высадили, и строго настрого наказали прибыть сюда же когда солнце сядет за горизонт.
Мы шли гурьбой, державшись за ручки по обледенелой тропе посыпанной песком и солью, добрались до моста. За ним уже виднелись покатые крыши одноэтажных домов. Из печных труд в небо уходил сизый дым.
