называют, бомжей (людей, не имеющих постоянного места жительства), стали расходиться в разные стороны. При этом, даже почти не замечая друг друга, но разве только не сталкивались нос к носу, как слепые котята. Конечно, глядя на происходящее со стороны, сказать, что эти люди не видят друг друга, вообще-то было нельзя, но то, что общение между собой у них вызывало определённую неприязнь, это было очевидно. А ещё через некоторое время я обнаружил, что в отличие от той группы людей, которые дружно и целенаправленно пошли к автобусу, они расходились по сторонам без всякого интереса и поспешности куда-либо опоздать. Конечно, я прекрасно понимаю, что уважающий себя человек с подобных мероприятий бегом не бежит, к тому же у кого-то может быть выходной, а у кого-то и отпуск. Конечно, я так же понимаю, что многие люди после таких процессий погружаются в глубокое раздумье над бренностью нашего бытия, но чтобы у такого количества народу всё перечисленное мной выше совпало в один день, для меня такой факт был не обычен. Поэтому мне захотелось немного понаблюдать за тем, что будет происходить дальше с моими провожатыми, тем более что торопиться мне уже было некуда, а ехать с теми, кто отправился к автобусу, отмечать собственные поминки мне не хотелось. Да к тому же я прекрасно знаю, что обычно происходит в таких ситуациях. К этому халявщику, которого я пытался ударить около собственного гроба, уже около кабака или кафе присоединятся ещё двое или трое ему подобных, чтобы в завершение ко всему просто брякнуться своими пьяными рожами в стоящие на столе использованные тарелки. Десяток, а может быть и чуть больше лизоблюдов, которые при жизни не подали мне даже куска хлеба, когда я по той или иной причине оказывался на мели, пустят парочку дежурных слёз и публично заявят, как они сильно меня любили и уважали, и всегда хотели мне чем-нибудь помочь, вот только сожалеют, что не успели, потому что не знали, чем они могли быть мне полезны. Конечно, ещё найдётся пара-тройка храбрецов, которые признаются в том, что помочь они очень хотели, но сначала им нужно было вернуть свои долги, по-хорошему отдохнуть от выполненной работы и отметить ближайшие праздники, а вот уже потом помочь мне, тем более что они прекрасно знали, в чём должна была заключаться помощь, просто немного не успели. Правда те, кто в меру своих сил пытался мне в чём-то помочь, и как могли разделяли со мной мою участь, будут долго молчать, давясь рюмкой совсем не праздничной водки, украдкой стирая ладонью со щеки скупые, но искренние слёзы. Первым делом я заметил то, что мои провожатые, которые вместе со мной остались на кладбище, в отличие от тех, которые уехали в автобусе на мои поминки, не только замечают меня, но и наблюдают за моим действиями и поведением. После непродолжительного визуального знакомства я ради эксперимента попытался заговорить с одним из них, но моя попытка не увенчалась успехом, стоявший по близости с остатками былой аристократии мужчина после моего вопроса, обращённого к нему, стал быстро удаляться в противоположную сторону. Это его поведение тут же меня натолкнуло на мысль, если стал отходить, значит, он меня слышит, но почему тогда ничего не ответил? Счёл не нужным отвечать незнакомому человеку или мой внешний вид гораздо хуже, чем у него, и он просто меня испугался? Вполне может быть, подумал я, хотя его внешний вид был ни чуть не лучше вида тех бродяг, которые жили под моим предыдущим домом, точнее под тем домом, где жил я тот, которого закопали, короче, перед тем как переселился в гроб. Но учитывая то, что в данный момент я уже мёртв, то вполне вероятно, что мой внешний вид намного хуже, чем у него. Но как бы оно там не было, а в отличие от тех, которые уехали на мои поминки, эти не только видят, но и слышат меня. А это значит, что не исключена возможность будущего общения и взаимопонимания. Мне кажется, что здесь не все такие надменные или пугливые, как тот аристократ, к которому я имел честь обратиться. Желая всё-таки выяснить, что происходит с моим внешним видом, я взглядом стал отыскивать какой-нибудь отражающий изображения предмет. Поиски мои были недолгими, заметив неподалёку от себя памятник с никелированной табличкой, я подошёл ближе и посмотрелся в неё, каково же было моё удивление, когда кроме надписи на ней, я больше ничего не увидел. До конца мои сомнения развеялись только тогда, когда я, отвернувшись от памятника, невольно стал свидетелем следующей сцены: один из присутствующих, пытаясь обойти оградку, попавшуюся ему на пути, шагнул в сторону чуть раньше, чем это требовалось. И что вы думаете, его рука, которая находилась с той стороны, где располагалась оградка, прошла через неё точно так же, как моя рука вошла в того мужика, которого я пытался толкнуть. Вот тут я, наконец, понял, почему эти люди не торопятся расходиться, а, поразмыслив ещё пару минут, до меня дошло, что мне самому тоже вообще-то идти не куда. В первое мгновение после этой мысли мне даже стало как-то не по себе… Неужели это и есть то самое зловещее пожелание, которое гласит о вечной неприкаянности. Нет, надо бы побыстрее выяснить, что должно произойти со мной в дальнейшем, и как долго я буду находиться в таком состоянии. Первое, что мне пришло на ум после этих жутких мыслей, надо побыстрее попытаться выбраться с этого кладбища. Резко мотнувшись в ту сторону, куда направились люди, которые после моего погребения покинули кладбище, я чуть было не сбил с ног какую-то старуху, которая невольно преградила мне путь.
— Не торопись, сынок, нам теперь спешить больше некуда, — сказала она, пытаясь поправить на себе такую же, как и у всех, не совсем опрятную одежду.
Её лицо мне было очень хорошо знакомо, но где я её видел при жизни, мне вспомнить так и не удалось.
— Странно вы со мной разговариваете.
— А чего тут странного, сынок? Здесь все между собой рано или поздно начинают разговаривать. Просто ты новенький, только что прибыл, вот они к тебе и присматриваются. Здесь ко всем так относятся, ты уж не обижайся. В жизни-то сколько ошибок у всех было, доверялись каждому встречному, а потом за это страдали, вот теперь и остерегаются. Но ты не торопись, сам ни к кому не приставай с вопросами, что тебе положено будет узнать, то
